"Сомерсет Моэм. На государственной службе (Перевод А.Васина)" - читать интересную книгу автора

СОМЕРСЕТ МОЭМ


На государственной службе

Это был крепкий, широкоплечий человек среднего роста, и хотя с годами -
а ему было пятьдесят - он располнел, его нельзя было назвать толстым; ни
жаркое солнце, ни гнилой климат здешних мест не согнали румянца с его лица.
В его жилах текла отменная, неразжиженная кровь. Густые каштановые волосы
только на висках были подернуты сединой. Особенно гордился он усами,
светлыми и пушистыми, которые всегда тщательно расчесывал. Голубые глаза его
весело искрились. Словом, казалось, что перед вами настоящий баловень
судьбы, воплощение добродушия и здоровья. И вы проникались к нему доверием.
Он напоминал одного из тех толстых, румяных бюргеров - таких можно увидеть
на старых голландских полотнах вместе с их розовощекими женами, - которые
наживали деньги и наслаждались плодами своего усердия. Однако этот человек
был вдовцом. Звали его Луи Ремир, тюремный номер 68763. Он отбывал
двенадцатилетний срок заключения в Сен-Лоран де Марони, большом каторжном
поселении во французской Гвиане, за убийство своей жены; а так как до этого
в Лионе, откуда он был родом, Луи служил в полиции и так как его поведение
на каторге было примерным, теперь он состоял на государственной службе. Из
числа почти двухсот претендентов на должность палача выбрали именно его.
Потому-то ему и было разрешено носить роскошные усы, которые он так
холил. Он был единственным каторжником с усами; они являлись своего рода
отличительным знаком его профессии. По этой же причине ему разрешалось
носить собственную одежду. Каторжники носят куртки и штаны в белую и розовую
полоску, круглые соломенные шляпы и неуклюжие башмаки на деревянной подошве
с кожаным верхом. А Луи Ремир носил сандалии на босу ногу, синие бумажные
штаны, рубашку цвета хаки с широким воротом, открывавшим его могучую
волосатую грудь. Когда он прогуливался по городскому саду, ласково
поглядывая на играющих ребятишек, черных и цветных, он мог бы сойти за
почтенного лавочника, наслаждающегося минутой отдыха. У него был свой дом. И
это было не только одним из преимуществ, которые давала ему должность, - это
было необходимостью, ибо живи он вместе с каторжниками, те быстро сумели бы
от него избавиться. В одно прекрасное утро его нашли бы со вспоротым
животом. Правда, домишко был небольшой, деревянный - всего-навсего одна
комната с пристройкой, служившей ему кухней, но вокруг него был обнесенный
забором садик, где росли бананы, папайя и овощи, которые позволял выращивать
здешний климат. Садик выходил на море и был окружен кокосовой рощей. Место
было замечательное. И до тюрьмы всего четверть мили, что очень удобно, когда
надо ходить за пайком. Паек обычно приносил его помощник, живший вместе с
ним. Эю был здоровенный, неуклюжий верзила с глубоко посаженными
неподвижными глазами и огромной челюстью; он был приговорен к пожизненной
каторге за изнасилование и убийство. Нельзя сказать, чтобы он был умен, но
до того, как попасть сюда, он работал поваром и теперь, добавляя к тюремному
рациону овощи с огорода и те специи, что Луи Ремир мог приобрести у
бакалейщика-китайца, умудрялся готовить поистине удивительные обеды из супа,
картофеля с капустой и неизменной говядины, которую круглый год, на
протяжении всех трехсот шестидесяти пяти дней, выдавали на кухне. Вот почему
Луи Ремир настоятельно просил коменданта дать ему этого человека, когда