"Галия Мавлютова. Королева сыска " - читать интересную книгу автора

или будет в запарке, или еще что? Зато теперь можно не заставлять себя,
потому что...
Откровенно говоря, свою службу в полиции нравов Гюрза терпеть не
могла. Не любила до такой степени, что изредка, очень изредка позволяла
себе являться на Тверскую в простенькой курточке и плевеньких джинсиках
(хотя во все остальные "присутствия" собиралась словно на прием в
посольстве) часикам к двенадцати, выдерживала там минут тридцать и быстро
сваливала, мотивируя отлучку необходимостью работы "по адресам". Но
вообще-то богемное разгильдяйство осталось в развеселом студенческом
прошлом, и теперь она не позволяла себе расслабляться надолго даже в
мелочах. Она должна быть лучшей, где бы ни работала - хоть в Главке, хоть
дворником. Хоть в полиции нравов. А это требует сил. Но иначе и жить не
стоит, не правда ли?
Утренний распорядок исполнялся своим чередом. Завтрак. Конечно, кофе,
изгоняющий последнего усыпительного беса. Поесть лучше плотнее, но не
всегда можешь втолкнуть в себя все, что выложила из холодильника на стол.
Можешь и сознательно обречь себя на голод, если предстоит серьезная
работа, например задержание или обыск.
Тогда необходим пустой желудок. Да, так она по-дурацки устроена.
Голод делает ее злее, собраннее, работоспособнее, на пустой желудок все
выходит лихо и ладно. Мозг и организм не допускают сбоев и ошибок,
выбирают оптимальные решения, и, кажется, фарт сам липнет к тебе.
О работе она начинала думать за первой сигаретой. Составив тарелки в
мойку, наполнив чашку второй, "под табачок", порцией кофе. Будничные дела
она перебирала, особо ни на чем не задерживаясь. Здесь все, по крайней
мере, на сегодня ясно и осложнениями не грозит, думать, в сущности, не над
чем. Знай исполняй себе предписание. Остается Марьев, по которому надо
начинать работу.
С чего начинать, ясно - трясти агентов. Чего-чего, а информаторов у
нее хватает. Зря она, что ли, двенадцать лет в органах протрубила, из них
полтора года на Литейном в отделе "А", который и специализируется на сборе
информации в криминальной среде и, разумеется, на вербовке информаторов.
Об этом в широкой среде непосвященных распространяться не принято, но
вся работа оперов - от районных до старших - зиждется на агентуре.
Проще говоря - на "стукачах", хотя никто не называет так людей,
которые - добровольно или же в силу различных обстоятельств - исправно
приносят информацию, слухи, обрывки интересных разговоров. А уж как
распорядится опер полученными данными, это его забота. У каждого опера
свой круг информаторов, составляемый годами и лелеемый им любовно, как
грядка садовода-фанатика. Информаторы имеются во всевозможных слоях
общества - от бомжей до бомонда.
В нужный момент в мозгу Гюрзы словно включилась некая компьютерная
программа, и завертелось - имена, клички, подходы, выходы, криминальные
профессии и знакомства. От них выстраивались линии к ядру размышлений, к
кружочку с фамилией Марьев внутри. Большинство из линий не дотягивалось до
него, иные вообще уходили прочь, к другим полюсам. Наконец, пройдя сквозь
аналитический фильтр, отобралось несколько, чуть более десятка индивидов,
из которых можно выудить что-то дельное. Теперь их требовалось выстроить
по ранжиру, выдать каждому порядковый номер, потому что свое время Гюрза
ценила и тратить его попусту на разговоры без отдачи не хотела.