"Янка Мавр. Амок (Роман в двух частях из времен восстания на Яве в 1926 году)" - читать интересную книгу автора

- Нет, - ворчал он, - такие дела шутками не кончаются. Главное еще
впереди.
- А что они могут нам сделать? - запальчиво возразил мичман. - Самое
плохое - то, что мы вместе с ними взлетим в воздух!
- Может быть и другое: мы взлетим, а они уйдут на лодках, - стоял на
своем Гуз.
- Лучше погибнуть на посту, чем посрамить честь голландца! - воскликнул
мичман, и вдруг почувствовал, как холодок пробежал у него по спине: а что,
если боцман прав и все его геройство пропадет даром? Погибнет и не услышит о
своей славе, не увидит, как женщины с восхищением провожают его глазами...
Тихо и грустно стало в кубрике. Каждый думал: что будет дальше? И все
же никто из моряков, казалось, не переживал так, как молодой механик Гейс.
Это был человек лет двадцати шести, с темным загорелым лицом и светлыми
волосами. Он то бледнел, то краснел, то сидел неподвижно с закрытыми
глазами, то вдруг принимался ходить из угла в угол. Видно было, что он
переживает что-то большее, чем все остальные.
Даже ван Хорк заметил это и со смехом сказал:
- Ого, братишка Гейс, не думал я, что ты такая баба. Чего раскис? Рано!
Еще увидишь, как их будут вешать!
Гейс нервно вздрогнул и молча вышел из кубрика.
- Кто бы мог подумать, что Салул изменник! - задумчиво сказал доктор. -
А вдруг и тут, среди нас, находятся предатели?
- Дикари всегда останутся неблагодарными, сколько бы добра им ни
делали! - поморщился мичман. - Они только того уважают и даже любят, кто их
крепко держит в руках, кого они боятся. А у нас, к сожалению, начали об этом
забывать.
"Дикари" же тем временем, в числе двадцати человек, сидели отдельно в
своем кубрике и прислушивались к происходящему наверху.
- Ничего не получится, - сказал один из них. - Белые очень сильны.
Сколько сот лет властвуют, а никто никогда не мог их победить.
- Если бы и удалось одолеть белую команду, - сказал другой, - все
равно, имея один корабль, ничего не сделаешь. У голландцев много других
кораблей...
- Жалко Салула, он такой добрый товарищ...
- Чего это ты его жалеешь?
- Погубил свою жизнь: расстреляют его.
- Но до тех пор он сам может расстрелять их всех!
- Какая польза? Все равно конец известен. Несколько человек бессильны
сломить господство белых.
- А кто мешает и нам примкнуть к ним?
- Что это даст? Вместо тридцати человек расстреляют пятьдесят, и
только.
- Вот если бы весь народ поднялся, тогда - другое дело! Нас было бы
приблизительно тысяча человек на одного белого!
- Хватило бы и двух человек на одного, только бы дружно подняться.
- А как? Кто способен поднять народ?
- Но ведь кто-то должен был начать? Вот они и начали! А мы... Неужели
же мы пойдем против своих братьев?
Осторожно, озираясь по сторонам, шептались "дикари", одетые в форму
моряков королевского голландского флота. Возможно, среди них и есть такой, -