"Сергей Мавроди. Тюремные дневники " - читать интересную книгу автора

- Я все, не могу уже! Замерзла!
Черт! Действительно холодно. Чтобы согреться, приходится теперь
непрерывно ходить по камере.
- Старшой!
- Чего?
- Включи воду.
- Деньги давай!
- Я порезался.
- Чем ты там, блядь, "порезался"?!
(Шмоны в карцере ежедневные. А часто и по два раза в сутки.
Колюще-режущие предметы категорически запрещены.)
Насчет воды. Вот любопытно. Сахар к чаю дают здесь с утра и сыплют его
в кружку, а сам чай дают вечером. Так что кружка весь день занята и набрать
воды в нее невозможно. Можно, конечно, в миску, но она жирная и сальная,
т.к. щи здесь обычно с комбижиром, который холодной водой практически вообще
не отмывается. Только еще больше по всей миске размазывается. (Кстати, миска
здесь тоже как-то по-особому называется. Не помню только как. Вернусь в
камеру - спрошу.)
Еще из терминов. "Цинковать". Стучать особым образом (скажем, два или
три раза) в стену камеры соседям, чтобы они принимали груз (по дороге). Те
должны в свою очередь ответить, подтвердить, что все поняли - "отцинковать".
"Отцинкуй в два-семь". Номера камер здесь называются именно так. Не "234", а
"два-три-четыре". Так удобнее, чтобы потом по сто раз не переспрашивать.
Особенно, когда на решках перекрикиваются.
- Два! - три! - четыре! Два!! - три!! - четыре!!
- Говори-говори!

Все! Узнали, что я здесь сижу! Началось. Где сижу? Сколько дали?
И пр., и пр. Ладно, потерпим. Тем более, что пришел старшой.
- Старшой! Старшой!
Голос дежурного:
- А у старшого большой?
Все сразу же умолкают.
- Старшой!
- Говори.
- Один-пять.
- Ну, говори-говори.
- Говорю.
- Щас пиздюлей получишь, будет тебе один-пять, на хуй!
("Один-пять" - это он назвался, что говорит из 15-й камеры.
Например: "Старшой! Один-пять воду включи!")
Дежурный (старшой) опять куда-то съебался.
- Один-три!
(Это уже мне.)
- Да!
- К тормозам подойди!
(Подойди к двери, чтобы слышнее было.)
Но тут, к счастью, вернулся старшой со шнырем. Открыли кормушку и
вернули мне мою тряпку.
Чудеса, да и только!