"Владимир Максимов. Сага о носорогах " - читать интересную книгу автора

Владимир Максимов

Сага о носорогах

Эжену Ионеско

САГА О НОСОРОГАХ

Перевод этой пьесы я выловил в "Самиздате" еще в конце пятидесятых
годов и с тех пор сделался горячим поклонником ее автора. Поэтому легко
понять мое волнение, когда, спустя годы, уже будучи в эмиграции в Париже, я
получил от него коротенькое, но исполненное словесного изящества письмецо с
приглашением на премьеру возобновленного театром д'Орсе спектакля
"Носороги".
Действо начинается с идиллической, традиционно французской картинки: за
столиком перед входом в кафе собираются его завсегдатаи - обитатели
окружающих кварталов, видимо, знакомые друг с другом с детства. Потягивая
любимые напитки, они обмениваются житейскими новостями, спорят, мирятся и
снова спорят. Ничто еще не предвещает сумасшедшей карусели последующих
событий. Но в самой атмосфере или, так сказать, в цвете спектакля уже
чувствуется, улавливается едва ощутимая, но все нарастающая тревога, от
которой в обморочной истоме, словно при авиационной болтанке то и дело
сжимается сердце. "Боже, отврати эту беду от меня, ради детей моих!"
Мир начинает медленно, но неотвратимо сжиматься вокруг идиллического
кафе с его клиентами и обитателями, с его повседневной суетой и хлопотами, с
его карточной хрупкостью и мнимым благополучием. Сначала это только слухи и
пересуды о весьма проблематичной опасности, затем отдаленный храп и топот и,
наконец, первая, окутанная собственным дымом тень однорогого зверя накрывает
собою этот последний остров тишины и благоденствия.
Я не знаю языка, переводят мне сбоку чуть слышно и с пятого на десятое,
но зрение мое неожиданно отмечает, как у действующих лиц, у одного за
другим, принимается дробно постукивать каблук ботинка, а в еще
членораздельной речи время от времени прорывается легкое похрапывание:
человек физически хоть и присутствует в привычном своем бытии, но внутренне
он уже там в храпящем топочущем стаде, где нет места разуму или логике.
И так один за другим, один за другим до тех пор, пока последний из
упорствующих - главный герой этой трагической мистерии не складывает оружия
и не сдается, безвольно вливаясь в безумный поток всеобщего озверения.
Страшно, почти до беспамятства страшно, но ведь это было предсказано -
и когда!
"Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы просили Его, чтобы
позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в
свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло" (Лк. 8, 32-33).
После спектакля мы стоим с автором в фойе, и я, вспоминая наш первый с
ним разговор сразу по моем приезде в Париж, когда у меня еще кружилась
голова от надежд и радужных иллюзий, подавленно спрашиваю его:
- Значит, выхода нет?
- Не знаю, - отвечает он, мерцая печальными глазами, - но, по-моему, вы
опоздали, поезд уже отошел.
- Значит, конец?