"Владимир Максимов. Сага о носорогах " - читать интересную книгу автора

расовой дискриминацией. Боли и беды далеких Чили, Аргентины, Южной Африки
воспринимаются здесь как свои. Горящие глаза, вдохновенные лица, уверенные
голоса. Со стороны посмотреть, сердце возрадуется: есть еще взыскующие
Правды души!
Но вот на трибуну выходит гость из России. Он так же молод, как и они,
но у парня за спиной два полных тюремных срока, демонстрация на Красной
площади против оккупации Чехословакии, вынужденная и очень тяжкая для него
эмиграция.
Он говорит им о своей стране, о ее духовной и социальной трагедии, о
миллионах замученных в прошлом и о тысячах заточенных сегодня, о борьбе и
общественных исканиях русской молодежи. Он приводит проверенные
свидетельства и установленные факты. Он взывает зал к поддержке и помощи.
Но зал реагирует весьма вяло, к концу выступления и вовсе замолкает.
Гаснут глаза и лица, освободительный восторг улетучивается прямо-таки на
глазах. Такое впечатление, будто собрание прихватило внезапным заморозком.
Гость сходит с трибуны и после короткой паузы в спину ему тянется
недружная, но отчетливая цепочка ругательств:
- Фашист!
- Лакей империализма!
- Социализм - да, Си-ай-эй - нет!
- Пропаганда!..
Парень, не оборачиваясь, выходит в ночь, заворачивая в ближайшее кафе,
где за кружкой пива, в который уже раз в эмиграции пытается осмыслить эту
непонятную ему глухоту окружающих.
Внезапно двери распахиваются и в кафе вваливается кампания его недавних
слушателей. Глазами отыскав гостя, они с беззаботным дружелюбием
рассаживаются вокруг него и каждый из них спешит к нему с рукопожатием.
- Ты понимаешь, - доверительно полуобнимает его за плечи один из них, -
все, что ты говорил - правда, мы это знаем и верим тебе, но на собрании так
нельзя, это могут использовать наши враги.
- Всегда и везде, - с горечью откликается гость, - это начиналось
именно так.
- Что ты имеешь в виду? - недоумевает тот. И, уже поднимаясь, гость
коротко бросает:
- Фашизм.

4

Цитата из статьи одного ошалевшего от собственной прогрессивности
испанского журналиста по поводу приезда Александра Солженицына в Испанию:

"Я убежден, что пока существуют такие люди, как Солженицын,
придется сохранить исправительные колонии. Возможно, следует несколько
улучшить их охрану с тем, чтобы лица, подобные Солженицыну, до тех пор, пока
они не перевоспитаются, не могли бы оттуда выйти".

Не знаю, что он за журналист - этот писака, но вот по части сыскной и
тюремной чувствуется явный профессионализм.
Думаю, что Испания должна знать своих негодяев : его имя - Хуан Бенет.