"Джулиан Мэй. Многоцветная Земля (Изгнанники в плиоцен-1)" - читать интересную книгу автора

облицованы черно-белым мрамором, золотые краны, пушистые полотенца,
источавшее тонкое благоухание мыло, шампуни, туалетная вода и прочие мелочи
от Шанель; сауна, солярий и кабинет массажа, готовые принять в свои
гостеприимные объятия клиентов гостиницы после первых, особенно тяжелых
уроков выживания на лоне дикой природы.
Впоследствии кое-кто из несчастных путешественников во времени, ведя в
плиоценовом мире отчаянную борьбу за существование, не раз вспомнит "Приют"
с его французской кухней, мягкими постелями и ценными произведениями
искусства. Маевский знал, что его воспоминания о "Приюте" будут достойны
самого изнеженного сибарита, и не последнее место в них будет занимать
теплое мягкое кресло, оказывающее столь благотворное действие на его ноющие
суставы. Тонкая, чуть перфорированная обивка кресла напоминала кроличью
шкурку. Предавшись воспоминаниям, Клод незаметно для себя мысленно
перенесся в те далекие годы, когда он и Жен занимались раскопками на диких
планетах, где их жизнь в немалой степени отравляло отсутствие самых
элементарных удобств. С чем только им не приходилось мириться: и с
переносными туалетами, с вышедшими из строя обогревателями, с жизнью в
землянках, кишевших притаившимися в каждой щели кровососами, с туалетом на
два "очка" над переполненной водой канавой. Пожалуй, больше всего
запомнилась одна ночь на Лусатии, когда он укрылся от бури в заброшенной
хижине и лишь через некоторое время обнаружил, что там полно каких-то
мерзких тварей.
О, благословенный комфорт туалета, вершина цивилизации! Если там, в
плиоцене, еще никто не додумался построить унитаз с водяным смывом, он,
Клод Маевский, сам займется воплощением в жизнь этого гениального
изобретения человеческого разума.
Клод принял холодный душ (вода источала тонкий аромат), почистил зубы
и скорчил самому себе гримасу, глядя в зеркало в стиле Людовика XIV. На вид
еще вполне крепок! Можно дать лет этак пятьдесят... с гаком. Клод очень
гордился своими зелеными ("польскими", как ему казалось) глазами и густой
шевелюрой с волнистой седой прядью - следом, оставшимся от стирания в его
генетическом коде предрасположенности к облысению. Слава Богу, волосяной
покров на остальной части тела удалось уничтожить. Такие типы, как пираты,
очень ценили растительность на лице - всякие там усы и бороды. Попади они в
первобытный мир, в особенности такой теплый и кишащий всякого рода
паразитами, как Европа в эпоху плиоцена, - запели бы по-другому. Клод
отметил с мрачным юмором, что во вчерашних лекциях и тщательно продуманных
и довольно толковых мультфильмах по экологии плиоцена насекомые и другие
беспозвоночные почти не упоминались. Куда более захватывающим зрелищем были
несметные стада гиппарионов и изящных газелей, преследуемых лишь немногим
уступающими им в изяществе гепардами, или саблезубые хищники, погружающие
свои клыки в мычащих от боли травоядных животных.
Клод вернулся в спальню и заказал по видеофону кофе. Поскольку на
второй день было намечено практическое ознакомление с простейшими приемами
выживания, он оделся так, как собирался быть одетым в день прохождения врат
времени. Опыт экспедиционной работы позволил ему легко отобрать все
необходимые вещи: тонкое белье, старомодная рубашка-ковбойка и брюки из
лучшего египетского длинноволокнистого хлопка, носки из аркадской шерсти,
не очищенной от жира, не знающие сноса грубые башмаки из Этрурии. Клод
захватил с собой и старый, видавший виды рюкзак, который теперь стоял в