"Джулиан Мэй. Многоцветная Земля (Изгнанники в плиоцен-1)" - читать интересную книгу автора

- А под защитной оболочкой Фелиция, по-вашему, просто изнывает от
любви? - спросила Элизабет с почти закрывшимися глазами и слабой улыбкой. -
Боюсь, что вы заблуждаетесь, сестра. Она нуждается в молитве, как никто
другой, в этом вы совершенно правы. Но душа у нее чернее черной дыры!
- А ее глаза! Она же готова съесть ими любого заживо, - добавил Эйкен.
- И вокруг нее ощущается какая-то чертовщина.
- Она не испытывает к мужчинам даже обычного здорового интереса, -
произнес " задумчивости Клод Маевский. - Но что вокруг нее какая-то
чертовщина, это точно! Она словно проклята.
- Клод, говорить так - цинично и жестоко! - воскликнула сестра
Анна-Мария. - Вы же ничего не знаете о прошлом бедной девочки, о том, что
покалечило ее душу. Вы говорите о ней так, будто она какое-то чудовище, а
вся ее вина в том, что бедняжку никто и никогда не учил, как надо любить.
Анна-Мария глубоко вздохнула.
- Я не только монахиня, но и медик. Одно из моих послушаний -
оказывать помощь страждущим. Не знаю, в моих ли силах помочь Фелиции, но
постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы облегчить ее участь.
Порыв ветра подхватил накидку Анны-Марии, но она нетерпеливо укротила
свое одеяние одним движением сильной руки.
- Не засиживайтесь слишком поздно, завтра нас ждет нелегкий день.
Анна-Мария сбежала по ступеням террасы и скрылась в темноте сада.
- Сестричке приспичило помолиться на дорогу, - хихикнул Эйкен.
- Заткнись! - резко оборвал его Клод и добавил уже более спокойным
тоном: - Думай, когда говоришь, парень! У нас и без тебя проблем хватает.
Клод посмотрел на небо. Тьму разрезала длинная молния. Послышались
отдаленные раскаты грома.
- Гроза приближается. Мне пора спать. Хотел бы я знать, что сулит нам
это предзнаменование?
Клод ушел. На террасе остались Элизабет, Эйкен и Брайан. Все смотрели
вслед старому палеонтологу. Три мощных раската грома, последовавшие один за
другим, придали всему происходящему некую театральность, создав почти
комический эффект. Но никто из оставшихся не улыбнулся.
- Я никогда не говорила тебе, Эйкен, - решилась наконец прервать
молчание Элизабет, - как мне нравится твой костюм. Ты был прав. Здесь, в
"Приюте", ни у кого нет такого красивого костюма.
Эйкен принялся щелкать пальцами и выбивать ритм каблуками, изображая
танцора в стиле фламенко. Отблески молний отражались на его костюме.
Казалось, что тот был сшит из сверкающей золототканой парчи, хотя в
действительности ткань была соткана из бисусса - выделений бисуссовой
железы франконианского моллюска, застывающих в прочные нити, которыми
моллюск прикрепляется к какой-нибудь опоре. Такая ткань, стоившая немалых
денег, славилась по всей Галактике за красоту и прочность. На рукавах и
брючинах костюма было нашито множество накладных карманов. Карманы
покрывали также грудь, плечи и бедра, а самый большой карман, открывавшийся
не сверху, а снизу, был на спине. Карманы были в сверкавших золотом сапогах
Эйкена, на его широком поясе. Даже на золотой шляпе с полями, изящно
приподнятыми особым изгибом справа, множество мелких карманов украшало
ленту на тулье. И каждый карман, большой или маленький, топорщился от
находившегося в нем какого-то орудия или инструмента. Эйкен Драм был чем-то
вроде передвижной мастерской или лавочки хозяйственных товаров в образе