"Владимир Маяковский. Очерки (1927)" - читать интересную книгу автора

обвинялись сами коммунисты. Они, дескать, против демократии, поэтому с
ними-де так недемократически и поступают.
После этого изъятия уже выборы ничем не омрачились и пошли по всем
правилам политических опереток.
Ездят, поют, разговаривают, кричат, свистят, аплодируют и часам к
двенадцати расходятся, как из театра. Только на окраинах битые и раненые,-
это если в предвыборную полемику вступают защитники аннулированного списка.
Последние дни особенно лезло в глаза предвыборное. Я переселился в
пустующую до приезда курьеров дипкурьерскую комнату полпредства. Полпредство
помещено удачно.
Справа - полиция, в центре - полпредство, налево -монархический клуб.
Часам к 8, к 9 вечера нас подымал со стульев дикий шум у самых полпредских
дверей. Под окнами скакали десятки полицейских.
Каждый раз шумиха оказывалась пустяком.
Это с балкона клуба орали речи и распевали песни монархисты, собирая
небольшую толпочку.
Немедленно появлялись на грузовике пепеэсовцы и старались их перекрыть
пением Интернационала (!!!). Видимость получалась страшно революционная.
Попев и сорвав десяток-другой монархических афиш, пепеэсовцы удалялись.
Тогда снова вылезали монархисты с лестницами и возможно выше наклеивали
новые листы. Из парикмахерской (под клубом на Познанской) выбегает мастер,
подталкиваемый пепеэсовским долгом, влазит по трубе и срывает наклейку.
Опять выбегает монархист...
Опять, ругаясь, вылазит пепеэсовец...
Сказка про белого бычка!
Но даже этот невеселый спектакль веселее скучных спектаклей в театрах.
Головатое ревю с постоянным восторженным припевом "Варшава, Варшава", с
непременным превознесением ее парижских качеств, Вертинский на польском
языке. В кино - "Медвежья свадьба" с знаменитой "польской" артисткой
Малиновской, "Дворец и крепость" с переделанным под польский вкус концом -
опять-таки с большевистским зверством, и, конечно, всякое американское
приключенчество и французская сентиментальность.
Я убежден, что серьезный читатель знает Польшу лучше и глубже, чем я.
Считал все-таки полезным записать мое поверхностное впечатление, так как,
несмотря на близость Польши, наши проезжие редко в ней останавливаются, и,
очевидно, редко это можно делать.
Выводы частные.
Для нас, не только авторов книг, но и организаторов литературы для
общей пролетарской борьбы, литераторы Польши (да и других объезженных мною
стран - Чехословакии, Франции, Германии) делятся на три группы. Те, кто
избраны своим господином - классом, и не оборачиваются на имя СССР, а
всячески помогают своим правительствам травить нас и оклеветывать. Другая
группа - полупризнанные, полуопределившиеся - измеряет свое отношение к нам
шансами на литературную конвенцию и возможность получать за переводы.
Третьи - рабочие писатели и лефы (левая, срастающаяся с борьбой пролетариата
часть европейской интеллигенции, "Ставба" - чехословацкая, "Дзвигня" -
Польша, "Четыре ветра" - Литва, "Зенит" - югославская и др.). Третьи - это
единственные отряды на Западе, подымающиеся на последнюю борьбу
пролетариата.
Выводы общие.