"Евгений Майбурд. Из книги Тайна стоимости Карла Маркса (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

"Моя инфлюэнца так ударила меня в нос, что он стал... Она
сопровождается отчаянным чиханием и таким туманом в голове..." (31:126)

Ну что ж, и это - событие.
С 20 октября по 7 ноября Маркс гостил у Энгельса в Манчестере.
Вернувшись, он сообщает о новостях, а потом:

"Все эти приятные обстоятельства сказались некоторым образом на
моем состоянии, так что я должен был здесь немедленно заказать себе
лекарство Гумперта"(31:130).

На сей раз без подробностей.
Ноябрь-декабрь прошли благополучно. В новогоднем письме Маркс объясняет
Энгельсу "дифференциальное исчисление" (на самом деле - довольно путаная
попытка изложить идею предельного перехода приращения касательной к
параболе). В остальном - текучка (интриги, интриги, интриги...). То же
продолжается и в январе нового, 1866 г. Как вдруг...
10 февраля:

"Дорогой Фриц!
На этот раз дело шло о жизни. Семья не знала, насколько серьезным
был этот случай. Если эта история повторится в той же форме еще три-четыре
раза, то я обречен на смерть. Я отчаянно похудел и все еще дьявольски слаб,
правда, ослабли не голова, а бедра и ноги. Врачи совершенно правы: главная
причина этого рецидива - чрезмерная ночная работа..."

Вот так - как снег на голову. И все из-за "Капитала"!

"...Самой неприятной была для меня необходимость прервать мою
работу, которая с 1 января, когда исчезли боли в печени, великолепно
продвигалась вперед. О "сидении", конечно, не могло быть о речи... Но лежа,
я все же продолжал усердно работать, хотя только урывками в дневное время.
Собственно теоретическую часть я не мог продвигать. Для этого мозг работал
слишком слабо..." (31:146)

Для Энгельса это должно было прозвучать чуть ли не похоронным звоном по
его надеждам. Правда, с 15 января из Лондона не было писем. Энгельс не знал,
что госпожа Женни еще 29 января писала старому доброму И. Ф. Беккеру в
Женеву:

"Вот уже неделя, как мой муж снова слег от прежней опасной и
крайне мучительной болезни..." (31:492)

И Зигфриду Мейеру в Берлин (начало февраля):

"Мой муж вот уже неделю лежит в постели из-за своей опасной и
мучительной болезни..." (31:494)

И Людвигу Кугельману в Ганновер (26 февраля):