"Сергей Майоров. Нажать крючок" - читать интересную книгу автора

ночной клуб.

2

Под утро ему приснился сон, навеянный воспоминаниями детства. До
пятнадцати лет он жил вместе с матерью в коммуналке на окраине города
Пятиэтажный дом стоял среди пыльных пустырей, окруженный серыми заборами
заводов. Мать работал! на одном из этих заводов в бухгалтерии, а после
работы оставалась мыть полы и потому всегда приходила поздно, усталой и
вечно раздраженной. Их пятиэтажка была единственным жилым домом в округе.
Никто не мог сказать, когда и для каких целей его построили. Жить в таком
месте было нельзя. Производственный шум, грязь и пыль, отравленный воздух...
Кроме Алексея в доме был только один ребенок, мальчик на три года его
старше. Когда ему исполнилось шестнадцать, он сел за убийство. Его осудили
на восемь лет, и он умер в тюрьме. Потом, годы спустя, Алексей из
любопытства пытался навести о нем справки, но ответа не получил.
В двух остановках от их дома, в жилых кварталах, располагался тир.
Переоборудованный вагончик-бытовка с корявой вывеской и деревянным крыльцом,
на котором вечерами собирались приятели одноногого Славы, в этом тире
работавшего. Рассказывали, что Слава служил в каких-то специальных войсках и
подорвался на мине. Сам он по этому поводу отмалчивался. Стрелял Леша
здорово. В тире было три пневматических ружья, отлично пристрелянных,
промахнуться из них было трудно, но он иногда проделывал штуки
поразительные.
Леша быстро заметил за собой странную вещь: в тот момент, когда он
целился в мишень, его зрение обострялось. Перед барьером он, не прикладывая
к тому осознанных усилий, мгновенно собирался. Вскоре ему стало доставлять
удовольствие целиться не в висящий сбоку от безобидного зайчика белый
кружок, а в самого зверька. Он видел, как пулька ударяет в обозначенную
черной краской точку глаза, сминается и отлетает. Скоро пневматическая
винтовка перестала интересовать его, но доступа к другому оружию не было, и
он продолжал ходить в тир. Когда их дом расселили и они с матерью оказались
в другом районе, кособокая бытовка затерялась в глубинах памяти, тем более
что после переезда события понеслись галопом, и за год в жизни Леши
произошло столько же перемен, сколько за предыдущие пятнадцать.
Одноногого Славу и расстрелянного зайчика он вспомнил, когда оказался в
армии, прослужил первые полгода и перед самым отбоем его вызвал в свой
кабинет особист.
Сейчас ему приснился тот тир, но сцена напоминала кадры из фильма
ужасов: пришпиленные к задней стенке бытовки мишени были живыми, шевелились
и пищали, а он расстреливал их не из безобидной пневматички, а из своей
любимой СВД, не пользуясь прицелом, навскидку. В стороны летели кровавые
ошметки; он слышал, как пули входили в мягкие тушки, и хотел прекратить
стрельбу, но не мог. Указательный палец правой руки жил своей жизнью,
продолжая давить и давить спусковой крючок, а патроны все не кончались, и он
продолжал рвать в куски безответных противников, старательно обходя, как
ловушки, дрожащие белые кружки сбоку от них. Просыпаясь, он видел, как
всадил две пули в голову зайчика с барабаном, и на этом кошмар прервался.
Алексей резко откинул одеяло и сел, растирая виски руками.
Он жил в оборудованной по евростандарту двухкомнатной квартирке над