"Александр Мазин. Слепой Орфей ~(Цикл: "Инквизитор", #4) (Фрагмент)" - читать интересную книгу автора

- Я не думаю, я знаю, - проворчал Дмитрий.
"Девятка" выбралась на асфальт. Стрелка спидометра поползла вправо и
остановилась на девяноста.
- Димон, - сказал Стежень. - Резина с меня.
- Зимняя, - уточнил Грошний.
- Зимняя.
Стрелка двинулась дальше.
- Южное лесничество знаешь?
- Где полигон?
- Именно.
- Знаю, - Грошний скосил на попутчика серые ленивые глаза. - Мы едем в
другую сторону.
- Мы едем, куда надо, - Стежень откинулся на спинку, вытянул ноги.
Жигули обошли рейсовый автобус, затем пожилой опель. Потом их самих
обогнал молодой опелев земляк.
- Ты говори, - произнес Грошний, не отрывая глаз от дороги: "девятка"
шла на пределе управляемости.
- Да, - сказал Стежень. - Южное лесничество. Приехал я часов в шесть.
Машину поставил - и в лес. Дорога известная: сам тропу топтал, - в голосе
вице-директора проявились ласковые нотки. - Ельничек. До декабря грибами
пахнет. Тишина, вояки в такую рань по нынешним временам еще харю давят.
Иду, напеваю. Вдруг... - Стежень сделал драматическую паузу. - Как мороз
под сердце! Так с поднятой ногой и застыл. Господи, думаю, что за херня?
Водитель фыркнул. Глеб Игоревич тоже улыбнулся, потом нахмурился и потер
ушибленный висок.
- Да уж, - сказал он. - Ладно. Ногу я поставил осторожненько, глазами
повел: елочка. Знакомая. Та, да не та! Ветки не по природе задраны, да и
поле у нее какое-то... кудлатое.
- Это как? - спросил водитель.
- Ну с нервностью такой... недревесной. Словами трудно описать, попробуй
так въехать. Здесь притормози, Димитрий, метров через пятьдесят - налево
по бетонке.
- Там тупик, - заметил Грошний.
- Ты езжай, езжай, - ласково проговорил Стежень. - И слушай. Значит,
елочка. Отстегнул я про всякое лихо топорик: если дрянь какая меня
выглядывает - поостережется... Вот этот самый поворот... И к елочке. Иду,
а идти не хочется. Совсем не хочется, Димон, ноги сами задом наперед
изворачиваются. Но - любопытно! В лесу я, ты знаешь, считай, все изведал,
спасибо Сермалю. В кедрачах жировал, по Закавказью чуть не год... шатался.
А тут, дома, - этакое диво!
Десять шагов прошел - что десять верст. Взмок, веришь, трясусь, как
малярийный. Елочка - вот она, рядом. Корни голые из земли торчат.
Наклонился - разглядеть... Ё-о! - Стежень хлопнул себя по колену. - С
хрустом в висок! Полный иппон! В глазах - тьма, в башке - набат. Лежу
мешком и, как сквозь туман, вижу: у ноги моей - корень. С руку толщиной.
Извернулся, как червяк-переросток и раз - петлей на лодыжку!
Тут рассказчик сделал паузу. Не драматизма ради, а чтоб пот утереть. Какой
уж тут, к хренам собачьим, драматизм!
- В общем, прихватил меня и к земле прижал - как капканом. Боль адская!
Взвыл я, Димон, топором маханул - и промахнулся. Целил в корень. А попал в