"Энн Маккефри. Небеса Перна ("Всадники Перна")" - читать интересную книгу автора

ловушку, что и Предки. Слишком много технологии. Это даже в Хартии
записано.
- Правда? - удивился второй.
- Да, - ответил третий. - И мы должны что-то делать, чтобы сохранить в
чистоте традиции и не использовать нововведения, в которых даже не
нуждаемся.
- Например? - спросил первый.
- Я не знаю, нужно обдумать, - проговорила четвертая. - Я не хочу,
чтобы кто-то причинял вред людям; но машины, те, которых мы не хотим и
которые нам не нужны, - их можно сломать, или испортить, или избавиться от
них... - Она взглянула на пятого, чтобы оценить его реакцию.
Третий грубо хохотнул:
- Кое-кто пытался это сделать, да только, говорят, они все за это
оглохли...
- Но машина мертва, - напомнил ему первый. Третий раздраженно фыркнул:
ему не понравилось, что его перебили:
- Они были изгнаны за то, что причинили вред мастеру-арфисту...
- А я слышал, что мастер-арфист умер в комнате, где стояла эта машина.
Может быть, мастер-арфист понял, насколько коварна Мерзость. Может быть,
именно он и отключил машину? - спросил пятый.
Женщина судорожно вздохнула.
- Интересная мысль, - тихо проговорил третий, подавшись вперед. - А
есть какие-нибудь доказательства?
- Откуда? - приглушенно воскликнул первый. - Целители сказали, что у
мастера Робинтона отказало сердце. Из-за того, что он слишком сильно
нервничал во время похищения.
- С тех пор он так никогда и не стал прежним, - согласился с ним
второй, которого, как, впрочем, и всех жителей планеты, искренне опечалила
смерть мастера Робинтона. - Я слышал, на экране была одна строка. Она была
там довольно долго, а потом пропала.
- "...и время всякой вещи под небом", - пробормотал шестой.
- Мастер Робинтон не мог оставить такое сообщение. Должно быть, это
был сам Игипс, - исподлобья взглянув на шестого, заметил седьмой.
- Есть о чем подумать, верно? - сказал третий.
- Да, есть. - Глаза четвертой сверкнули.
- Есть и другие вещи, о которых стоит подумать: о том, как эта...
машина, - хотя странный голос пятого по-прежнему был ровным, без тени
эмоций, все присутствующие ясно ощутили отвращение, которое он испытывал к
Игипсу, - вмешалась в нашу жизнь и изменила традиции, позволявшие нам
выживать на протяжении многих сотен Оборотов.
Пятый без особенных усилий снова привлек к себе всеобщее внимание.
- Я не... - он сделал паузу, - одобряю причинение вреда живым
существам... - Он снова многозначительно помолчал, затем продолжил: - Но
постоянное устранение тех предметов, которые могут быть опасными для ни в
чем не повинных людей, - совсем другое дело. Было бы мудро сделать так,
чтобы эти предметы и материалы никогда не увидели дневного света.
- А тем более - света светильников или электричества, - насмешливо
прибавил третий; его тон, однако, не понравился даже второму, а четвертая и
пятый посмотрели на него так, что он невольно отшатнулся.
- Я согласен с тем, что нужно устранить кое-что из этих устройств и