"Энн Маккефри. Корабль, который вернулся" - читать интересную книгу автора

маршруты, которых они строго придерживаются. Причем эти маршруты проходят
преимущественно в более заселенных секторах. И если я верно определила
коэффициенты предельного напряжения...
- Ну, в этом-то вы наверняка не ошиблись, моя прекрасная юная леди...
- Эти корабли под завязку набиты топливом, что превышает все допустимые
спецификации. И они заражают своими грязными выбросами все пространство
космоса вдоль своего маршрута. Этого допустить нельзя.
- А мы никому не позволим гадить в нашем родном космосе, верно? -
Правая бровь голографического изображения саркастически изогнулась, в
точности повторяя забавную привычку Ниала. - И машин, жрущих топливо, тоже
не допустим... Может, послать сообщение всем, кого это касается?
Хельва уже отыскала Атлас, содержащий новейшие данные по этому сектору
космоса.
- Здесь есть только одна обитаемая планета, куда они могут
направляться. Это Равель... - Неожиданность заставила забиться ее сердце. -
Нет, только подумать!
- Равель? - Недурная все-таки программа получилась - так быстро
произвела поиск и нашла нужные сведения! Хельва внутренне поморщилась, уже
предвидя, какова будет ответная реакция голограммы. - Равелем называлась
звезда, которая стала Новой и которая убила твоего брона Дженнана, не так
ли? - спросил Ниал, хотя этот факт был ему отлично известен.
- Мне не нужны напоминатели, - ответила Хельва сварливо.
- Мой вечный соперник! - с наигранным легкомыслием отозвался Ниал, как
он поступал всегда в подобных случаях. Он крутанул кресло, которое описало
полный оборот, так что его усмехающееся и ничуть не выражающее раскаяния
лицо снова оказалось обращенным к консоли Хельвы.
- Чушь! Он мертв уже больше столетия!
- Мертв, но не забыт.
Хельва промолчала. Она знала - Ниал прав. Он всегда прав, невзирая на
то что сам уже мертв. Может, и в самом деле не такая уж блестящая идея -
дать ему возможность препираться с ней? Но ведь он и при жизни говорил ей то
же самое... и делал это слишком часто, иначе такая фраза не появилась бы в
программе.
Как бы она хотела, чтобы диагностики указали ей главнейшую причину
внезапного одряхления Ниала, дабы она могла хоть чуточку отсрочить его
смерть. Чем-то. Любым путем.
- Выстарился я, любимая, - сказал Ниал ей однажды во время одного из их
частых разговоров, когда оказалось, что он уже не может утаить от нее
сжимающей свои тиски усталости. - Да разве можно ждать чего-то другого от
формы жизни, для которой дегенерация - естественная норма. Я считаю, что я
еще счастливчик, так как протянул очень долго. И этим я обязан только твоим
заботам и уходу в течение последних семидесяти лет.
- Семидесяти восьми, - поправила она его тогда.
- Мне жаль бросать тебя одну, моя ненаглядная, - сказал он, поглядывая
на консоль, где она была замурована, и прижимаясь к ней щекой. - Из всех
женщин, которые были в моей жизни, ты - самая замечательная.
- Это потому, что я единственная, которой ты не смог обладать, -
сказала она.
- Но ты не можешь сказать, что я не старался добиться этого, -
пробормотала голограмма с характерным смешком Ниала.