"Хэн Соло и все ловушки рая" - читать интересную книгу автора (Криспин Энн)

3. АВАРИЙНАЯ ПОСАДКА

   На свупах и гравициклах Хэн налетал немало часов, но общение с космическими кораблями ограничивалось несколькими полетами на эль-челноке, к которому его в порыве хорошего настроения иногда подпускал Гаррис Шрайк. В принципе Хэн был знаком с такими понятиями, как взлет и посадка, но вот робот-грузовик с отключенным автопилотом ему еще не приходилось сажать. Ни разу. В себе и своих талантах Хэн не сомневался... в конце концов, кто тут трехкратный чемпион в кореллианской младшей лиге? И кто в прошлом году выиграл чемпионат по гонкам на свупах?

   Но по сравнению с ботиком «Удачи» грузовик был огромен.

   Хэн опять ненадолго задремал, а проснувшись, принялся беспокойно бродить по рубке. Лучше было бы посидеть, поберечь силы и кислород, но оставаться на одном месте он просто не мог.

   Видимо, астродроид решил, что достаточно долго молчал, и неожиданно ожил.

   —Должен-предупредить-что-мы-достигли-орбиты-планеты-Илезия-и-вам-необходимо-подготовиться-к-снижению-и-посадке.

   — Спасибо, а то я сам не понял.

   Скрючившись за игрушечным пультом, кореллианин в который раз просмотрел показания, высчитывая спуск к поверхности. Легкой жизни не ожидалось. С навигационным компьютером Хэн мог общаться лишь при помощи астродроида. Загвоздка была в том, что на решение уходят доли секунды и некогда ждать, когда Р2Д2 соизволит ответить.

   Грузовик накренился и задрожал.

   Вошли в атмосферу, стало быть.

   Хэн сделал глубокий вдох, поинтересовался, сколько у него осталось воздуха, выяснил, что мало... очень мало.

   Ну что, взялись, что ли?.. Хэн перевел «Илезианскую мечту» на ручное управление.

   — Эй ты,— бросил он, обращаясь к астродроиду и одновременно поправляя курс.

   –– Да?

   — Пожелай мне удачи.

   — Прошу-меня-извинить-данный-модуль-не-пони-мает-использованного-термина.

   Хэн обругал его.

   «Илезианская мечта» направлялась к поверхности планеты, которую Соло никогда в жизни не видел. А судя по абстракции на радаре и взбесившимся инфракрасным датчикам, Илезия могла гордиться воздушными потоками, которые даже в верхних разреженных слоях атмосферы достигали ураганной мощи. Сканеры рисовали портрет планеты: неглубокие моря с россыпями островов, три скромных материка, один — вблизи северного полюса, два, западный и восточный,— почти на экваторе.

   — Здорово,— ворчал кореллианин, отлавливая в шквале помех сигнал маяка.— Просто здорово.

   Посадочная площадка располагалась на восточном континенте; должно быть, колония находилась именно там.

   Ветра мотали грузовоз, и больше всего тот сейчас напоминал ребенка на веревочных самодельных качелях. Пальцы, неловкие и как будто чужие в перчатках, соскальзывали с рычагов. Чтобы вернуть ощущение машины, Хэн на пробу завалил «Илезианскую мечту» сначала на левый борт, затем на правый.

   На инфракрасном экране расплылась безобразная клякса.

   Бывает же такое на свете... Хэн выровнял грузовик, позволил «Мечте» сместиться на несколько градусов к северу, пропустил ураган над собой и опять свернул на юг.

   Ионизированные хвосты, которые волокли за собой молнии, привели приборы корабля в состояние паники. Хэн глотнул воды из оскудевших запасов, почувствовал, что задыхается, и задавил страх. Хорошие пилоты не дают волю эмоциям или же отправляются в последний свой прыжок раньше времени, разве не так?

   — Р2, можешь составить мне карту бурь? Надоело мне с ними встречаться. Мне нужен участок между нами и посадочной площадкой на восточном материке.

   — Будет-сделано.

   Астродроид справился на удивление быстро и вывел на экран схему расположения воздушных потоков.

   — Наложи на рельеф местности,— посоветовал Хэн.

   Обычно эту задачу выполнял навигационный компьютер, в его же обязанности входило придумывать и предлагать наилучший курс, который пилот затем интерпретирует и переделывает по своему усмотрению.

   Хэн потихоньку скидывал высоковатую пока скорость, потом был вынужден опять врубить маршевые двигатели на полную мощность, чтобы убраться с дороги очередной бури.

   Он сражался с игрушечными неудобными рычагами, со лба капал пот, щиток запотевал, а «Илезианская мечта» тем временем вытворяла такое, что разумно было бы ожидать от истребителя или гравицикла, но никак не от почтенной старой баржи. Кореллианин сообразил, что все еще хватает ртом воздух, и долю секунды потратил на размышления — с чего бы это? Стресс и адреналин тому виной или нехватка воздуха?

   А вот на проверку кислорода секунд уже не хватило.

   До поверхности оставалось не больше километра, и расстояние сокращалось, по мнению Хэна, как-то уж слишком быстро. Эй, ты куда?! Он перекинул двигатели на реверс, тормозя разогнавшуюся баржу. Перегрузка зажала ребра и легкие в невидимые тиски. Хэн все-таки осмелился скосить глаза на индикатор.

   Пусто! Показатель запаса кислорода зашкаливал далеко в красную зону.

   Не паникуй. Дыши ровно. В скафандре есть воздух, его хватит, минуты две продержишься... как минимум.

   Голова кружилась, а в груди пекло при каждом торопливом вдохе,

   Но грузовик уже достаточно сбросил скорость, можно было садиться. Хэн еще притормозил — немного, на всякий случай. Баржа зарыскала. Сдох носовой маневровый!

   Надо чем-то компенсировать; скорость все еще высока, но тут уж ничего не поделаешь, что имеем, с тем и будем работать. Хэн перевел грузовик на репульсоры, чуть было не опрокинув корабль.

   Для начала «Мечта» пропахала землю правым боком, а затем с грохотом, который ее пилот не столько услышал, сколько ощутил на собственной шкуре, рухнула на поверхность, содрогаясь, как раненый зверь, и затихла.

   Хэна швырнуло в переборку, и он в полуобмороке остался лежать рядом с ней на полу. Если он потеряет сознание, то уже не очнется. С сиплым хрюканьем кореллианин сделал попытку сесть. Волны тьмы подступали все ближе, грозили накрыть с головой. Хэн включил канал связи.

   — Р2... Р2, где ты там?

   — Я-здесь. Если-не-возражаете-то-была-самая-нешаб-лонная-посадка. Я-уверенно-заявляю-что...

   — Заткнись и открой грузовой люк! — прохрипел Соло.

   Ему даже удалось приподняться, но Хэн опасался, что встать он едва ли сумеет. Его мотало как пьяницу в ураган.

   Во внешнем кармане скафандра он отыскал бластер и прицелился в астродроида.

   — Или сейчас же откроешь люк, или я разнесу тебе башку.

   Р2Д2 замигал фоторецептором как сумасшедший. Палец Хэна нажимал на спусковой крючок, а сам кореллианин пытался сообразить, хватит ли ему сил доползти до шлюза. Перед глазами плавали черно-багровые пятна.

   — Уговорили,— сказал астродроид.— Уступаю-гру-бой-силе.

   Через несколько секунд внутрь разбитого корабля с силой, почти равной хорошему взрыву, ворвался свежий воздух. Задыхаясь, Хэн сосчитал до двадцати и, собрав последние силы, решительно сдернул с головы шлем. И сполз обратно на палубу.

   С удовольствием обнаружив способность дышать, он хватал ртом воздух — теплый, влажный, густой, наполненный неизвестными ароматами. Но зато тут было полно кислорода, а большего Хэну и не надо было.

   Закрыв глаза, юный горе-пилот сосредоточился на простейших движениях: вдох и выдох, а усталость тем временем начинала брать свое. Заныли виски, но это пустяки, надо чуть-чуть полежать с закрытыми глазами, и все пройдет. Всего одну минуту...  * * *

   Когда он не слишком уверенно выплыл на поверхность и открыл глаза, то обнаружил, что видит ночной кошмар. Ну и рожа... такова была первая мысль. Лишь годы общения с различными не-людьми всех мастей помогли сдержать первоначальную реакцию.

   Перед Хэном висела покрытая серовато-бурой кожей широкая морда с круглыми глазами навыкате. Ушей у твари не было, а был большой с человеческую руку длиной тупой рог, выпирающий над узкими прорезями ноздрей. Безгубая пасть казалась уродливой щелью.

   Хэн предпринял героическую попытку сесть, из обстановки заключив, что находится в госпитале. Хотя кошмарная морда заставляла всерьез в том усомниться. Успокоил кореллианина медицинский дроид, который, ободряюще помаргивая, левитировал в углу.

   Хозяин (если это был он) впечатлял размерами. Много больше вуки. Он немного напоминал беррите — тем, что передвигался на четырех ногах, похожих на древесные стволы. Но был много крупнее. Голова твари сидела на короткой толстой шее, дальше шло массивное тело. Хэн прикинул, что, если они с этим уродом встанут рядом, холка незнакомца окажется как раз на уровне его плеча. Морщинистая, отливающая маслянистым кожа на туше обвисала некрасивыми складками, особенно их было много вокруг шеи.

   Довершал картину хвост — длинный, гибкий, похожий на хлыст. Соло как раз вяло размышлял над тем, имеются ли у незнакомого существа хватательные конечности, когда заметил две крошечные ручонки, сложенные на груди и почти утонувшие в складках кожи. Кисти были на удивление нежные, почти детские, с четырьмя длинными цепкими пальцами.

   Существо открыло рот и заговорило на не очень правильном, но вполне узнаваемом общегалактическом языке.

   — О, приветствую тебя, мастер Драйго! Позволь пригласить тебя на Илезию. Ты паломник?

   — Но я не...

   Хэн поспешно захлопнул рот. Кажется, по голове он получил серьезнее, чем ожидал. Внутри черепа наблюдался абсолютный высококачественный сумбур, из которого не без труда и не с первого раза удалось выудить воспоминание, что документы, которые лежали в кармане, принадлежали некоему Викку Драйго.

   Хэн своевременно обзавелся несколькими «вторыми "я"», каждое из которых могло предъявить удостоверение личности. Ирония заключалась в том, что единственный, кто не имел ИД-карты, был он сам, Хэн Соло.

   — Извините...— пробормотал юный пилот, берясь за голову в надежде, что его оплошность спишут на травму.— Что-то меня трясет... Нет, я не паломник. Я увидел объявление о работе, вам нужен был пилот-кореллианин вроде бы...

   — О, я понимаю. Но как ты очутился на борту нашего грузовика?

   — Хотел добраться до Илезии побыстрее. Коммерческого рейса ждать целую неделю, а в объявлении говорилось, что пилот требуется срочно. Вы получили мое письмо?

   — О да, мы его получили,— ответило существо.

   Хэн сверлил его взглядом, но общепризнанная за кореллианами способность к телепатии проявляться не спешила.

   — О, мы ждали вас, но не на «Илезианской мечте».

   — Вот, я привез с собой объявление.— Хэн полез за пазуху комбинезона, висевшего на стуле возле кровати, и достал голографический кубик с записью.— Тут написано, что пилот вам требуется позарез.

   Он сунул куб существу.

   — Ну вот... я — Викк Драйго, я кореллианин и подхожу по всем вашим требованиям. Только... я, в общем, я хотел сказать, мне очень жаль, что «Мечта» разбилась. Раньше мне не приходилось иметь дело с такими моделями, но пара часов на тренажере, и полный ажур. Боюсь, здешняя атмосфера кого угодно удивит.

   Существо положило кубик на стол. Уголки безгубого рта приподнялись, как будто с трудом преодолевали гравитацию.

   — О, я понимаю. Мастер Драйго, я — наивозвышеннейший верховный жрец Тероенза. Добро пожаловать на Илезию. Меня восхищает ваша инициативность, молодой человек. Путешествие на борту автоматического грузовика говорит в вашу пользу.

   Приятно, когда тебя хвалят, но Хэну больше всего хотелось, чтобы прекратила болеть голова.

   — Э-э... это... спасибо.

   — О, вы произвели на меня впечатление, немногие справились бы с посадкой робота-фрахтовика. И уж тем более мало кто обладает необходимой реакцией, чтобы выстоять перед ураганами нашей планеты. Корабль поврежден, но несерьезно, и ремонт уже начался. К счастью, вы посадили его на мягкий грунт.

   — Так вы меня берете? — с живостью поинтересовался Хэн.

   Класс! А я-то думал, они неделю будут бесноваться!

   — О, не хотите ли подписать годовой контракт? — вопросом на вопрос откликнулся Тероенза.

   — Все может быть...— Хэн откинулся на подушку и заложил руки за голову.— Сколько?

   Верховных жрец назвал сумму, от которой кореллианин, несмотря на контузию, чуть не запрыгал по комнате с дурацкой ухмылкой на физиономии. Выходило больше, чем он мог мечтать. Автоматически проорать троекратное радостное «ура» не позволили воспитание и коммерческая жилка.

   — Не знаю, не знаю...— задумчиво затянул кореллианин, потирая ладонью подбородок.— На прежнем месте мне платили лучше.

   Соврал, да, а кто докажет? Викк Драйго на самом деле получал кучу денег; пришлось хорошенько раскошелиться, чтобы заполучить в его досье соответствующую запись. Если честно, туда ухнули все сбережения плюс кредитки из запасов, о которых Гаррис Шрайк не догадывался, но Хэну требовалась надежная легенда. Викк Драйго должен иметь возможность торговаться по максимуму.

   Тероенза обдумал сказанное.

   — Могу предложить тридцать тысяч в год и десять тысяч премиальных после шести месяцев, если вы не пропустите ни одного рейса.

   — Пятнадцать тысяч,— машинально ответил Соло.— И вы даете мне возможность летать на тренажере.

   — Двенадцать,— возразил Тероенза.— И вы платите за учебные полеты.

   — Тринадцать,— уступил Хэн.— И вы оснащаете и обслуживаете тренажер.

   — Двенадцать с половиной,— отрезал верховный жрец.— И тренажер с нас. Больше не дам.

   — Согласен. Пилот у вас есть.

   — О, я радуюсь нашему согласию,— Тероенза басовито, но мелодично хохотнул

   Контракт был составлен и подписан с похвальной скоростью, Хэн согласился на требуемое в таком деле сканирование радужки, чтобы подтвердить свою личность. Надеюсь, они не лучше других и просто зададут общий системный поиск. Если местные жрецы прикажут провести более тщательный и более дорогостоящий поиск, чтобы выяснить, кому именно принадлежат отпечатки, то узнают много любопытного. Викк Драйго, Йенос Иданиан, Таллус Бирн, Яниль Андрус и Кейл дТана — все имели одну и ту же сетчатку. Поскольку, в сущности, были одним и тем же человеком.

   Перед побегом с «Удачи торговца» Хэн предусмотрительно запасся небольшой суммой кредиток и полным набором идентификационных карт на тот случай, если понадобится заметать следы. Отправляя ребят на промысел, капитан Шрайк снабжал их документами, а Хэн копил их и по мере необходимости обновлял.

   Империю теми подделками, конечно же, не обманешь, перед экзаменами в Академию придется раскошеливаться на новые бумаги, причем высшего качества, чтобы никто ничего не заподозрил.

   Когда с формальностями было покончено, Тероенза вызвал младшего жреца, или, как их здесь называли, сакредота, и распорядился сводить нового работника на экскурсию по комплексу. Правда, для начала пришлось обождать, когда вернут одежду, на которую нашивали эмблему илезианской колонии: огромный широко распахнутый глаз и рот.

   Натягивая комбинезон, Хэн сообразил, что успел обильно вспотеть. Жара и влажность... любопытный климат. Но за деньги, которые платили жрецы, годик можно и потерпеть. Он основательно потренируется, работа открыла доступ к тренажерам, а значит, вступительные экзамены в Академию пройдут легче.

   И накопятся деньги на достойную взятку, которая обеспечит прием документов и встречу с экзаменаторами. Можно, конечно, и честным путем, но тогда на все про все уйдет больше месяца.

   Сакредот поведал, что его зовут Вератиль, и повел Хэна по коридору мимо просторного амфитеатра и помещения, которое больше всего напоминало регистрационную зону.

   — Наш странноприимный центр,— пояснил жрец, выводя кореллианина на улицу.

   Один хороший вдох, и Хэн немедленно облился горячим потом.

   Душная влажная жара била по лицу не хуже кастета. Воздух был перенасыщен ароматами, в тяжелую смесь тропических цветов и гниющей зелени вплетался один и тот же назойливый запах. Хэн не смог его распознать, хотя определенно уже где-то встречал и не один раз.

   Хэн постоял на невысоком пандусе, привыкая к жаре и разглядывая голубовато-серое небо. Раньше ему не доводилось видеть настолько крупного красно-оранжевого солнца; должно быть, планета располагалась к своей звезде ближе, чем Кореллия — к Корел. Судя по теням, день давно перевалил за середину. Юный пилот посмотрел на хронометр.

   — Сколько здесь длятся сутки?

   — Десять стандартных часов, господин.

   Тогда пора прекратить удивляться здешней погоде. Жаркий и влажный мир, и вращается как заведенный...

   Хэн осмотрелся. Пермакритовое, кое-где потрескавшееся покрытие внезапно обрывалось, уступая местной растительности. Лужи свидетельствовали о недавнем дожде. Красно-коричневая грязь резко контрастировала с пышной, буйной сине-зеленой листвой. С ветвей свисали гирлянды цветов, которые вторгались в джунгли яркими, наглыми пятнами — алым, густо-фиолетовым, едко-желтым.

   — Здесь у нас колония номер один,— пояснил сакредот.— Но мы обустроили еще две. Пару лет назад мы основали вторую, а прошлой зимой — третью колонию. Но они еще маленькие. Вторая находится в ста пятидесяти километрах к северу отсюда, а третья — примерно в семидесяти к югу.

   — А сколько лет номеру первому? — полюбопытствовал кореллианин, чтобы поддержать беседу.

   — Почти пять стандартных лет.

   Напротив странноприимного центра раскинулось летное поле, где одиноко скучал небольшой грузовичок, косо висящий на репульсационной подушке. «Мечта», наверное... Хэн только сейчас сообразил, что никогда не видел корабля снаружи.

   «Илезианская мечта» оказалась неказистой, широкозадой и обтекаемой телегой, хотя выпуклость там, где была оборудована орудийная башня, намекала, что этот кораблик далеко не всегда вел скучную жизнь автомеханического извозчика. Вторая полусфера, размером побольше, вздувалась на месте трюма. Не смотря ни на что, «Илезианская мечта» отличалась своеобразным изяществом и была достаточно невелика, чтобы считаться проворной. Наверняка кореллианской постройки.

   К грузовику тем временем подкатили тяжеловесные роботы-докеры и принялись трудиться над покореженными двигателями. И корабль, и докеры, и все вокруг покрывали пятна все той же красной грязи — несомненный результат эффектной посадки. Хэн не знал, то ли ему краснеть от стыда, то ли раздуваться от самодовольства.

   Вместо этого он ткнул пальцем в очерченные льдом вершины, поднимающиеся над высокими деревьями на северо-востоке от колонии.

   — А это что?

   — Горы Возвышенного духа,— ответил Вератиль.— У их подножия стоит алтарь Обещаний, вокруг которого верующие ежевечерне собираются на Возрадование. Когда будешь возносить молитвы, обязательно подойди туда.

   Когда я... что буду делать?! А носки вам не постирать, нет?

   Хэн вспомнил размер оклада и согласился возносить молитвы без возражений.

   — Занятное получится зрелище,— пробормотал он.— Это как пить дать.

   По левую руку простиралась самая обширная лужа грязи на памяти кореллианина, и в красноватой жиже беспечно нежились сородичи Вератиля; за ними ухаживала прислуга — как дроиды, так и живая. Хэн разглядел парочку родианцев, нескольких гаморреанцев и как минимум одного человека. Остальное ассорти осталось неопознанным.

   — Наши грязевые отмели,— Вератиль обвел широким жестом обитателей красного моря и завистливо вздохнул.— Мой народ наслаждается ваннами.

   — А что вы за народ? — полюбопытствовал Соло.— Вы отсюда родом?

   — Нет, мы, как и наша дальняя родня, хатты, происходим с Нал Хутты. В какой-то мере. А зовемся мы т'ланда Тиль.

   Хэн взял себе на заметку как можно быстрее выучить язык этих самых т'ланда Тиль. Очень полезно знать чей-то язык, когда все вокруг думают, что ты ни слова не понимаешь из того, о чем говорят наниматели...

   Сакредот продолжил экскурсию. Они обогнули здание странноприимного центра, и кореллианин выпучил глаза, увидев открывшееся перед ним пространство. Вот это да! Сколько ж деревьев пошло под топор?!! Из джунглей был выхвачен грубый квадрат километр на километр. Справа к горизонту уходила сизая водная гладь.

   — Озеро? — с надеждой спросил Хэн, указывая туда.

   — Нет, то Зома Гаванча, Западный океан,— проинформировал его Вератиль.

   Чтобы успокоиться, Хэн пересчитал здания позади грязевых отмелей. Получилось девять: пять трехэтажных, четыре всего в один этаж, зато каждое — размером с квартал любого кореллианского города.

   — Паломники там живут?

   — Нет, дормиторий вон там.

   Жрец махнул лапкой на приземистое двухэтажное здание далеко в стороне.

   — Там же мы перерабатываем рилл, андрис и карсу-нум. На самом деле здания уходят глубоко под землю. На несколько уровней. Как ты понимаешь, глиттерстим любит кромешный мрак.

   Андрис, рилл, карсунум... а в придачу еще и глиттерстим! Хэн потянул носом воздух. Ну конечно же! Вот чем тут пахнет. Ребятки забавляются спайсом! А ведь «Илезианская мечта» везла груз глиттерстима высокой очистки, самой дорогостоящей и экзотической разновидности спайса. Остальные препараты гораздо дешевле — хотя любой контрабандист прозакладывал бы душу вместе с кораблем, чтобы заполучить такой фрахт.

   — Несколько раз в месяц мы получаем с Кесселя, Рилота и Нал Хутты сырье,— продолжал Вератиль.— Поначалу корабли-роботы приземлялись в колонии номер один, но вскоре пришлось прекратить эту практику.

   — Что так? — спросил Хэн прежде, чем подумал, а хочет ли он знать ответ.

   — Два корабля не справились со сложными погодными условиями и разбились, к нашему глубочайшему сожалению. Посему мы выстроили орбитальную станцию и решили пользоваться услугами живых пилотов, чтобы перевозить сырье вниз, в колонии. Поначалу у нас их было трое, но сейчас остался всего один, но этот несчастный суллустианин, который на данный момент нас обслуживает... в своем роде болен. Вот почему ты нужен нам, пилот Драйго.

   Приятно, когда ты кому-то нужен, ядовито отметил про себя Хэн.

   — Э-э... Вератиль, а что стряслось с другими парнями?

   — Один разбился, второй просто... исчез. А еще мы потеряли много грузовиков-автоматов, что прискорбно сократило наши прибыли,— загрустил сакредот.— Спайс — доходное предприятие, но космические корабли нынче дороги.

   — Это верно,— без энтузиазма согласился кореллианин.— Аварии никому не идут впрок.

   Теперь ясно, почему пилоты не спешат обивать им порог, добавил он про себя. Уцелевшие наверняка распустили слух, насколько здесь опасно...

   Все познания Соло в различных видах спайса были почерпнуты из разговоров Шрайка с коллегами-контрабандистами.

   Добываемый на Кесселе глиттерстим — самый ценный. Если выставить его на свет, а затем быстро проглотить, он на время подарит почти телепатические способности. Эмпатия, как говорят, повышается стопроцентно. Им пользуются шпионы, им пользуются любовники, им пользуется Империя, допрашивая заключенных. Собственно, глиттерстим потому и был столь редок и столь привлекателен для контрабандистов, что Империя объявила его своей собственностью.

   Рилл везли с Рилота, планеты тви'лекков, где он был абсолютно законен и использовался в медицине. Хотя из него можно было производить галлюциногены, а вот это уже каралось законом.

   Карсунум — черный спайс, тоже редкий и весьма дорогой,— производили на Севаркосе. Он вызывал состояние эйфории и благотворно влиял на тех, кто его принимал, улучшая их физические и умственные способности. Идиллию нарушал побочный эффект. После того как действие препарата заканчивалось, наркоман терял интерес к жизни, становился вялым и безучастным. Некоторые даже умирали, так как карсунум влиял на обмен веществ.

   Тот же Севаркос снабжал Галактику андрисом, порошком белого цвета, который добавляли в пищу, чтобы улучшить ее вкус и увеличить срок хранения. Многие утверждали, что наркотик вызывает легкое возбуждение и усиливает ощущения.

   Илезия не входила в список планет с разработками спайса. Судя по всему, здесь его только перерабатывали.

   — Фабрики— вслух произнес Соло.— Какие большие...

   — О да, и на Илезии примечательно развитое производство, мы способны конкурировать с ценами на спайс, который продают непосредственно с Кесселя или Рилота,— с гордостью заявил сакредот.— И мы единственные предлагаем самый широкий ассортимент. Оптовые покупатели часто высказывают пожелание приобрести для своих клиентов различный продукт. И мы удовлетворяем их нужды.

   Хэн заметил, как на фабрику заходят и выходят из нее закутанные в балахоны фигуры. Много людей, но есть и не-люди: тви'лекки, родианцы, гаморреанцы, деваронцы, суллустиане... Попадались и совсем незнакомые. Люди и двуногие существа были одеты все в те же балахоны ниже колен, головы их покрывали широкополые головные уборы. Все — бурого цвета.

   Кореллианин указал на толпу.

   — Рабочие?

   Сакредот помедлил с ответом.

   — Паломники, которые решили служить Единому и Всем, трудясь на наших фабриках.

   — А-а...— протянул Хэн.— Ясно.

   Чем больше он видел, тем отчетливее становилась картинка. И непригляднее. И вообще, Соло мучили дурные предчувствия. Паломники съезжались на Илезию в надежде обрести святое убежище, а попадали на производство наркотиков. Хэн чуял здесь врелта, притом — дохлого.

   Местное солнце успело сползти к самому горизонту. Фигуры в балахонах потянулись к горам, Вератиль поманил гостя за собой.

   — Пришло время благословенным паломникам вознести молитвы и Возрадоваться в Единстве, открыв сердца Всем. Проследуем же тропой Единения к алтарю Обещаний. Идем же, пилот Драйго.

   Хэн не стал упрямиться и зашагал по хорошо утоптанной множеством ног дорожке. Мимо них текла река паломников, но ни один не осмелился приблизиться, хотя все отвешивали сакредоту глубокие поклоны, прижимая ладони к груди.

   — Они благодарят за Возрадование, которое ждет их вскорости,— объяснил ошалевшему кореллианину Вератиль.

   Чем дальше от цивилизации, тем гуще джунгли; вскоре ветви деревьев сомкнулись над узкой тропинкой. Хэну все время мерещилось, будто он идет по диковинному туннелю.

   Дорожка вынырнула из леса и обогнула еще одно открытое пространство; судя по всему, гигантское болото, покрытое толстым цветочным ковром. Таких красивых и необычных соцветий Хэн в жизни не видел.

   — Цветочные равнины,— тоном экскурсовода сообщил младший жрец.— А мы только что миновали лес Верности.

   Соло кивал как заведенный и думал, на сколько еще его хватит. Если местные заправилы ждут, что его проймет всеобщая набожность, то они обратились не по адресу.

   После двадцатиминутной прогулки процессия добралась до вымощенной площадки перед своеобразной беседкой, судя по толщине колонн, выстроенной для великанов. Сакредот попросил кореллианина остаться с паломниками, а сам направился к алтарю, вокруг которого собрались другие т'ланда Тиль. Хэн подумал, что вроде бы узнал в одном из них Тероензу. Сам алтарь был вырезан из полупрозрачного камня и будто светился изнутри.

   Высокие горы с белоснежными шапками обеспечивали внушительный и впечатляющий задник. Хэн запрокинул голову, еще... и еще... самые высокие пики стыдливо прятались с окрашенных закатом облаках. Ледники пылали розовым и алым огнем.

   Во дают! Хэн вынужденно признал, что потрясен. Простодушный естественный амфитеатр в сочетании с каменным покрытием площади и алтарем напоминал необычный экзотический собор.

   Верующие построились рядами и замерли в нетерпеливом ожидании.

   Хэн пристроился на задах, переминаясь с ноги на ногу в отчаянной надежде, что служба не затянется надолго. Он проголодался, у него болела голова, а от духоты тянуло в сон.

   Верховный жрец поднял крошечные лапки и загнусавил неразборчивый речитатив. Хэн не понял ни слова. Сакредоты вторили запевале, собравшийся на площади разношерстный народ отвечал дружным эхом. Хэн насчитал четыре или даже пять сотен паломников, потом наклонился к соседу:

   — О чем это они?

   — Единый есть Все,— перевел паломник-тви'лекк; говорил он на безупречном общегалактическом.— Желаешь ли, чтобы я пояснил тебе всю церемонию?

   Поскольку Соло решительно настроился на изучение языков, он кивнул.

   — Если не лень.

   .Верховный жрец опять загнусавил. Хэн слушал ритуальные фразы, которые следом за Тероензой повторяли сакредоты, а затем монотонно бубнила толпа.

   «Все есть Единый».

   «Мы — Единый. Мы принадлежим Всем».

   «В службе Всем да возрадуется каждый Единый».

   «Мы посвящаем себя Всем. Мы служим Единому».

   «В труде и жертве достигаются Все. Если каждый Единый хорошо работает, да возрадуются Все»...

   И так далее.

   Хэн с трудом подавил зевок. Нудный урок получается.

   Тероенза позавывал еще минут пятнадцать, потом все жрецы выстроились в одну линию.

   — Вы хорошо поработали,— возвестил Тероенза.— Приготовьтесь к благословению чрез Возрадование!

   Толпа выдала такой жадный вопль, что Хэн вздрогнул от неожиданности и попятился. Подобно волне, словно они были и вправду едины, паломники попадали на землю, стеная в порыве надежды и отчаянного желания.

   Жрецы подняли руки. Сморщенные, провисшие складки кожи у них на шеях раздулись и начали пульсировать. Воздух над площадью завибрировал от низкого ритмичного гула.

   У Хэна чуть глаза не вылезли из орбит, когда он почувствовал, как нечто вселяется в его разум и тело. Частично вибрация, частично звук, не определить... Была ли то эмпатия, телепатия или в голове его кто-то запустил совсем уж неведомую реакцию? Соло не понимал, знал только, что сопротивляться невозможно...

   Его словно накрыло высокой волной — тепло, физическое удовольствие, почти оргазм. Хэн сделал еще шаг назад, прочь, подальше от алтаря. Он пятился и пятился, пока не столкнулся с одним из лесных великанов, и тогда обнял дерево, почти обвис на нем; ногти глубоко впились в мягкую, крошащуюся под пальцами кору. И только эта самая шершавая кора под ладонями удерживала его на плаву, мешала теплой волне смыть его, утащить в глубину.

   Если накроет с головой, он уже не выплывет. Хэн понятия не имел, где брать силы, но сражался не на жизнь, а на смерть — как учили. Всю свою сознательную жизнь он был хозяином своего разума и тела, и ничто ни в этой Галактике, ни в какой другой этого положения не изменит. Он — Хэн Соло, и всякие посторонние ему в мозгах не требуются. Если ему захочется почувствовать себя хорошо, он как-нибудь сам управится.

   Я — свободный человек, я вам не паломник какой-то, не ваша марионетка! Свободный, слышите вы?

   Он боролся с ментальным вторжением, как дрался бы с реальным врагом из плоти и крови, и вдруг — так же внезапно и быстро, как появилось, ощущение исчезло. Хэн действительно освободился.

   В отличие от паломников. Те корчились, распростершись на земле, стонали от наслаждения и счастья.

   Хэна затошнило, и чтобы не испортить торжественность момента, кореллианин стал разглядывать жрецов, которых не затронула волна безумия. Так вот почему несчастные простофили остаются здесь, даже получая вместо обещанной благодати рабский труд! Горбатятся целый день, а потом, едва переставляя ноги, ползут за очередной порцией ощущений, по сравнению с которыми блекнет самый качественный спайс.

   Интересно, а ему-то самому так ли уж обязательно подсаживаться на эти вечерние церемонии? Хэн понадеялся, что нет. Очень трудно было сопротивляться манящему теплу. Кореллианин опасался, что если каждый вечер ему придется являться к алтарю, то в один прекрасный момент не хватит сил и решимости отказаться от «пилюль счастья», которые щедро рассыпали илезианские жрецы.

   Паломники все-таки начали подниматься с земли, многих шатало. Стояли они не очень уверенно, зато у всех светились глаза, хоть читай без фонаря. И почти все ничем не отличались от наркоманов, которых Хэн видел в трущобах и притонах Кореллии и прочих планет, где в ходу спайс и убалах.

   — И так каждый вечер? — поинтересовался он у тви'лекка.

   Красные глаза не-человека сияли потусторонней радостью.

   — О да! Разве не замечательно?

   — Безумно,— искренне согласился кореллианин.— А было так, чтобы церемонию отменяют?

   — Бывало... но лишь когда на фабриках случаются беспорядки. Однажды какой-то работник сошел с ума, взял заложника и потребовал вывезти себя с планеты. Жрецы отказались проводить службу и не дали нам Возрадоваться... это было ужасно, просто ужасно.

   С точки зрения Хэна «сумасшедший» вел себя абсолютно нормально, но Соло счел за лучшее воздержаться от критики.

   — А что дальше было?

   — Нас было много больше, мы скрутили нарушителя и отдали в руки стражников, благодарение Единому,— с готовностью ответил тви'лекк.

   Кто б сомневался... Лиши наркомана дозы, он и не то еще вытворит.

   Церемония, похоже, закончилась.

   На обратном пути Хэна догнал Вератиль, но кореллианин, не расположенный к светской беседе, совершенно правдиво сослался на усталость. Сакредот ответил, что все понимает, и проводил Соло назад в лазарет.

   — Сегодня можешь есть и спать здесь,— сказал Вератиль.— А завтра тебе выделят постоянное жилье в административном центре.

   — Где это? — устало спросил кореллианин между глотками невразумительного, но сытного варева из редикса.

   — Отсюда не видно, но между деревьев есть дорожка,— сакредот указал куда-то на северо-восток.— Я вернусь за тобой через, скажем, шесть стандартных часов. Хватит их тебе на хороший сон?

   Хэн кивнул, решив, что, если и не хватит, он свое обязательно наверстает.

   Оставшись наконец-то в одиночестве, он разделся и скинул ботинки. Завтра нужно будет где-то разжиться свежими шмотками или постирать эти, иначе в приличное общество ему путь закрыт. Не то чтобы он туда собирался... В голову робко прокралась мысль о душе перед сном, но Хэн клевал носом и не услышал ее тихого голоса

   С пробуждением в нужное время у него никогда не возникало проблем, и юный пилот «запрограммировал» себя на пять с половиной часов крепкого сна. С чем и улегся на госпитальную койку (голова кружилась от впечатлений и последствий от встречи с переборкой) и почти моментально уснул

   * * *

   На следующее утро ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, кто он такой (Викк Драйго, и попробуй только забыть!) и что он делает в душной влажной комнате. Затем Хэн все-таки предпринял вылазку в душевую и порадовался, обнаружив, что та оборудована всем необходимым для гуманоида.

   Намыливаясь, он фальшиво жужжал под нос песенку, но когда поднял ногу, чтобы ее тоже помыть, то замер от удивления и отвращения: между пальцами завелась какая-то пакость! Дрянь была сине-зеленая и напоминала мох.

   Встревоженный пилот продолжил исследование и обнаружил сине-зеленые следы под мышками, на шее и в еще одном, более интимном месте.

   Сообщив грибку все, что он о нем плохого думает, Хэн скреб кожу, пока та не стала красная, зудящая, зато чистая. Он бы еще долго этим занимался, но сообразил, что опаздывает, и стремглав вылетел из душа. Да что же это за место такое, а? Куда я попал?

   В спальне его ждал сюрприз, принявший облик медицинского дроида с новой униформой в одном манипуляторе и склянкой, полной вязкой серой мази, в другом.

   — Прошу меня извинить за вторжение,— изрек дроид.— Но могу ли я поинтересоваться, не испытываете ли вы некоторые затруднения от... э-э... проявления грибка в различных местах?

   — О да! — рыкнул Хэн, которому лишь вколоченная Дьюланной стыдливость не позволила продемонстрировать одно из мест, подвергшихся нападению нежелательной растительности.— Дыра какая-то, а не планета! Врагу не пожелаешь тут жить! Еще немного, и у меня из ушей вода потечет...

   — Совершенно с вами согласен, уважаемый господин. Могу ли я предложить вам содержимое этой склянки? При регулярном применении наружно оно предохранит вашу кожу от грибка.

   Программируют их так, что ли? Вот пусть Хэну доходчиво объяснят, каким образом эта жестянка ему сочувствует, а?

   — Спасибо,— буркнул он без энтузиазма и удалился, чтобы намазать пораженные участки.

   Воняла мазь прегадостно, зато вмиг сняла раздражение. Хэн оделся и очень себе понравился в первой своей летной форме. Цветные нашивки выглядели стильно.

   Об увиденном накануне и паломниках он решил не думать, чтобы не портить себе настроения. Этих слабоумных никто не гнал сюда пинками и не тащил на луче захвата, так почему он должен тратить свое драгоценное время на думы о несчастных сих? Он уже постановил, что заботиться будет лишь о Хэне Соло, или — если точнее — некоторое время о Викке Драйго.

   Я хочу летать. И буду летать. А значит, получу корабль. И как только мне здесь что-то не понравится, заберу свои денежки — и ищи меня! Как они, интересно, меня остановят?

   В самом радужном настроении юный кореллианин ухмыльнулся своему отражению в зеркале и отдал сам себе военный салют:

   — Кадет Соло для прохождения службы прибыл, сэр! — проговорил он, пробуя слова на вкус.

   Мечта об Академии еще не была столь близка и выполнима.

   Первым попавшимся на улице существом оказался Тероенза. К счастью, Хэн вовремя вспомнил о хороших манерах.

   — Доброе утро!

   Верховный жрец в ответ склонил тяжелую голову.

   — О, и тебе доброе утро, пилот Драйго. Разреши мне познакомить тебя кое с кем. Работая на нас, ты будешь проводить с ним довольно много времени.

   Тероенза сделал приглашающий жест, и Хэн услышал за спиной мягкий шорох. Кореллианин стремительно повернулся и... не удержался, сделал шаг назад.

   Первое впечатление было неутешительное: нечто высокое. Второе было не лучше: острые зубы и кинжалы клыков. Их владелец был под три метра ростом, он даже на вуки мог взглянуть сверху вниз, а его клыки, похоже, были способны разорвать дюрастил как фольгу. С макушки до пяток существо покрывал густой мех, только грудь была снежно-белая, тем не менее штанами оно не брезговало. А еще оно носило пояс с ножнами, в которые был вложен кривой нож, и кобуру с бластером. Шкуру рябило от игры мускулов.

   Существо плотоядно ухмыльнулось, продемонстрировав, что до того показало еще не все зубы. Пасть у него была нежно-розовая.

   — Приветшшвую...— шепеляво мяукнуло оно на басах.

   — Это Мууургх,— представил его Тероенза.— Он — тогорянин, представитель народа, который считается одним из самых честных в Галактике. Никто не сравнится с тогорянином в вопросах чести и преданности, тебе это известно, пилот Драйго?

   Соло смерил гиганта взглядом и сглотнул.

   — Э-э... как-то не доводилось...— кое-как выдавил юный пилот.

   — Мы приписываем Мууургха к тебе в качестве... телохранителя, пилот Драйго. На поверхности Илезии или вне ее Мууургх повсюду будет следовать за тобой. Верно, Мууургх?

   — Мууургх давать шлово чести,— проинформировал тогорянин.

   Верховный жрец сложил на широкой груди крохотные ручонки и скривил рот в подобии насмешливой улыбки. По крайней мере, Хэн так заподозрил.

   — Мууургх обязан следить за тем, пилот Драйго, чтобы, куда бы ты ни пошел и чем бы ни занимался, ты оставался бы в безопасности.