"Джеймс Макклар. Паровой каток " - читать интересную книгу автора

распороли сорочку марки "Палм-Бич" до самого воротника. На мгновенье
вспыхнула зажигалка. Первый угол спицей был нанесен в район кобчика - чтобы
лишить его ног; но это было только началом. Потом острие спицы стало
перемещаться все выше. И руки тоже. И ещё выше. И снова укол в позвоночник.
Чистые ранки закрылись через три дня. Невропатолог в писхейвенской
больнице считал доказательство стерильности ещё более угрожающим, чем
потрясающее знание преступником анатомии. Об этом он сказал доктору
.Стридому. Полицейский врач пожал плечами: в этой больнице ничего сделать
не смогут и смешно будет им заниматься такими случаями, когда стольким
пациентам приходится лежать на циновках под кроватями с тяжелобольными.
И на четвертый день Шу-Шу выписали. Два санитара вынесли его вон и
усадили на газон в нескольких метрах от входа в больницу. Там он просидел -
белея пластырем сквозь разорванную сорочку - до полудня; солнце и жажда
допекли его так, что он начал призывать на помощь.
Та пришла в образе Гершвина Мкизи, как раз отправившегося за свежим
уловом. Гершвин держал в руках всех нищих Треккерсбурга и часто отправлялся
на поиски новых экспонатов, которых стратегически размещал по городу; он
был в непрерывном поиске все новых эффектов. Этот случай даже не требовал
доработки.
От властей по инвалидности Шу-Шу мог рассчитывать на полбуханки хлеба
в день. Гершвин мог предложить две буханки, немного мяса, кувшин пива и
крышу над головой, - плюс компанию таких же несчастных, которые помогали
друг другу в таких интимных вопросах, как кормление, переодевание,
передвижение и испражнение.
Шу-Шу согласился, не сказав ни слова, и потом уже редко когда говорил.
Чернокожий полицейский, только что закончивший училище, попытался было
начать расследование. Шу-Шу кое-что ему намекнул, но быстро умолк.
Начальники полицейского раскритиковали его правописание в рапортах и этим
все кончилось. В конце концов, от этого преступления общество только
выиграло. -
Но теперь Крамер потребовал, чтобы Шу-Шу прервал свое молчание. Ему не
доставляла удовольствия перспектива допрашивать полумертвого человека, но,
с другой стороны, он не собирался с ним церемониться. Знал, что совпадение
тут вполне может быть случайным. Но ещё он знал, что Шу-Шу должен был
видеть нападавших и что с тех пор его очень интересует все, что касается
велосипедных спиц.
Крамер свернул на Аркойд Авеню и притормозил. Когда фары осветили
бронзовую табличку, выключил мотор и свернул на газон. Выходя, заметил
перед домом по другую сторону улицы с полдюжины машин, чьи хозяева,
несомненно, собрались на празднование какого-нибудь юбилея, как было
принято в подобных кварталах.
В несколько шагов пересек газон и позвонил.
Доктор Мэтьюз стоял в прихожей, балансируя на одной ноге. Выдвинув
другую, как противовес, он сумел удержать телефон, в то время как свободной
рукой поворачивал ручку двери.
- Полиция, - бросил Крамер, закрывая за собой массивные двери.
Он тут же заметил две вещи; полную тишину и запах эфира. Еще один, чьи
занятия требовали звукризоля-ции - и ещё один повод перестать дышать носом.
Он решил убедиться, не открыто ли хоть одно окно, скрытое тяжелыми шторами.
Ни одно. Никто тут ничего не касался лет пятьдесят, судя по виду комнаты.