"Энн Маккефри, Элизабет Скарборо. Мятежники Акорны ("Акорна" #6)" - читать интересную книгу автора

пахантийирами.
- С радостью выполню эту просьбу, - проговорил стоявший рядом Беккер. -
Вообще-то Надари не слишком часто рассказывает о своей прежней жизни на
родной планете, но, возможно, ее нужно просто как следует попросить?
Когда Беккер произнес имя Надари Кандо, Акорна уловила в его голосе
странные, тревожные нотки. Надари была главой службы безопасности Хафиза
Харакамяна и, помимо этого, являлась потрясающей женщиной.
- Вы как-то странно отреагировали на упоминание Надари, капитан. Что-то
не так? - участливо поинтересовалась Акорна. Конечно, она могла бы просто
прочитать его мысли, но это было бы, во-первых, невежливо, а во-вторых, ни к
чему. Беккер прекрасно умел излагать свои мысли с помощью слов.
- Да, - печально кивнул он, - полагаю, ты права.
- Вы грустите из-за того, что больше не встречаетесь с нею?
- Нет, дело не только во мне. У меня такое чувство, будто она все
больше и больше уходит в себя, закрывается от окружающих. Поначалу я думал,
что дело действительно во мне, что я ей осточертел и она хочет быть с тем
солдатом Федерации. Но потом выяснилось, что это не так. Надари бросила его
уже через пару месяцев. Кроме того, она ничуть не возражала против того,
чтобы я встречался с Андиной. Более того, она ей нравилась, и Надари
говорила, что мне с Андиной будет гораздо лучше, чем с ней. Но, поверь мне,
на Надари это вовсе не похоже. Мы с ней до сих пор остаемся друзьями, она
дорога мне. Однако я чувствую, что с ней что-то не так. Но поскольку мы с
ней так толком и не успели поговорить после моего возвращения из экспедиции,
в ходе которой я собирал утиль на нархи-Вилиньяре, мне неизвестно, что у нее
на уме.
- Но у вас наверняка есть какие-то предположения? - спросила Акорна,
желая услышать продолжение истории.
Беккер молча кивнул. Глаза его были опущены к полу, губы крепко сжаты,
плечи устало сгорблены.
- Да, - заговорил капитан. - Я думаю, она все еще терзается тем, что
произошло с ней после того, как Эдакки Гануш и адмирал Икваскван одурманили
ее, превратили в пыточную машину и использовали против твоего народа.
- Но ведь она наверняка знает, что в этом нет ее вины, - проговорила
Акорна. - И мой народ, как только у него появилась такая возможность,
исцелил ее раны - и моральные, и физические. Разве не так?
Внезапно Акорна ощутила укол вины. В последнее время на нее свалилось
слишком много проблем. Сначала - исчезновение самого близкого для нее
человека, связанное, как полагали, с какой-то поломкой машины времени,
случившейся в результате тотального разрушения Вилиньяра ордами кхлеви,
потом - боль от этой потери, которую безуспешные попытки отыскать и вернуть
Ари делали еще острее... Да, собственные переживания заставили и ее саму
замкнуться в себе, забыть о том, что у других людей тоже имеются проблемы,
которыми они не хотят делиться с Акорной, чтобы не обременять ее
дополнительными переживаниями. Но самая неприятная правда заключалась в том,
что теперь Акорне приносила облегчение мысль о том, что не у нее одной все
плохо, что другие тоже печалятся и, возможно, даже страдают. Похоже, она
встала на путь превращения в законченную эгоистку.
Беккер пожал плечами и вновь заговорил:
- Разумеется, они простили ее за все то зло, которое она им причинила,
избавили от дурмана, излечили ее раны. Вопрос в другом: простила ли Надари