"Росс Макдональд. Три дороги" - читать интересную книгу автора

что стал еще более серьезным с тех пор, как мы вступили в войну.
- В этот последний раз вы долго были в боевых частях?
- Достаточно долго. Больше года. Жаловаться, правда, особенно не на
что. Но после такого становишься каким-то деревянным.
Она и сама обратила внимание, что его худощавое лицо как-то
одеревенело. Оно напоминало коричневую маску, будто бы тяготы войны создали
некий жесткий материал, а тихоокеанское солнце высушило и поджарило его.
Каждая косточка и мышца ясно просматривались под туго натянутой кожей, но
глаза его выдавали страстную и жизнелюбивую натуру.
Глаза сидели глубоко, смотрели твердо, цвет униформы оттенял их
голубизну. Он наблюдал за парочками, которые продолжали кружиться в потоке
музыки.
- Но именно возвращение в Штаты сбивает с толку. Когда уезжаешь отсюда
на некоторое время, то охотно согласишься заложить душу дьяволу за то, чтобы
провести здесь пару недель. Тогда ловишь себя на подсознательном желании,
чтобы поломались машины и пришлось бы вернуться для ремонта. Кстати сказать,
как раз это и случилось.
- У вас есть две недели?
- Три. Осталось девятнадцать дней. Но теперь, когда я уже здесь, я
этому вовсе не рад.
Это уже было похоже на прямое оскорбление, и ее вопрос помимо воли
прозвучал резко:
- Что же вам не нравится?
- Думаю, что гражданские. Не так давно я и сам был гражданским. А
теперь они мне кажутся чертовски суетливыми и легкомысленными! Но в их
пустой с виду суете просматривается, конечно, и свой принцип. Они не
забывают о том, что надо попасть в первые ряды.
- Могу ли я заключить, что произвела на вас впечатление легкомысленного
человека?
- Конечно, вам свойственна суетность. Вы сказали, что пишете сценарии,
не так ли?
- Я стараюсь их писать как можно лучше.
- А пытались ли вы когда-нибудь написать сценарий, который бы не
рассказывал о паре олухов, которые дерутся за постоянное обладание парой
фальшивых грудей? Приходилось ли вам видеть такой сценарий?
- Вы, наверное, не часто смотрите фильмы, правда? - Паула вовсю
старалась продемонстрировать спокойствие и жизненную мудрость, но не могла
подавить злость, звучавшую в ее голосе. - Вы, вероятно, никогда не слышали о
"Большом обмане".
- Никогда не слышал, - признался он весело. - Но я насмотрелся фильмов,
повидал их слишком много. На корабле кинопросмотр каждый вечер. Даже на
Тихом океане нельзя укрыться от Голливуда. Он покрыл весь шарик тонким слоем
своей пленки.
Рассудительность начинала возвращаться к ней. Как почти все, кто стоял
ниже постановщика, она давно стала относиться к Голливуду очень критично.
Ворчливость стала профессиональной болезнью сценаристов (у постановщиков -
язва желудка). Но было слишком поздно.
- Наверное, вы каждый день потешаетесь над Голливудом, - сказала она
холодно. - Этим занимаются все интеллектуалы, не так ли? Что-то вроде
бойскаутских тренировок.