"Уильям Макгиверн. Завтра опять неизвестность " - читать интересную книгу автора

- Да, конечно.
Она ещё сильнее прижалась к его руке, неотрывно глядя на него широко
раскрытыми глазами, полными боли и муки.
- Если ты свяжешься с чем-то незаконным, все, что нам дорого и что для
нас многое значит, погибнет. Потому что начав, ты уже не выпутаешься. И
рано или поздно попадешься.
- Если командовать будет Новак - нет, - ответил он, внезапно
поддавшись обаянию самоуверенности Новака. - Он очень умен, Лори. Все, что
мне следует делать - это выполнять его команды. И дело такое заманчивое,
что может обеспечить меня по гроб жизни.
- Что это за дело? - спросила она тихим дрожащим голосом, едва
сдерживая рыдания. - Ради всего святого, что он от тебя хочет, что ты
должен делать? Почему он выбрал тебя? Почему он не оставит тебя в покое?
- Послушай, он дает мне шанс. Если бы только ты могла взглянуть с этой
точки зрения! Он мог взять любого другого, выбора хватало, Лори. Но он
выбрал меня. - Эрл ткнул большим пальцем себе в грудь. - Меня, самого
заурядного парня. Нигде не работающего. И он предоставляет мне шанс. Ты
сейчас рыдаешь от жалости к самой себе. Но почему не хочешь подумать обо
мне? Я - никто, ты это понимаешь?
Водопад слов низвергался мощным потоком горечи и отчаяния. Эрл
выдернул руку и принялся мерить шагами комнату из угла в угол. Злость и
разочарование распирали его и искали выхода.
- Я вырос в лачуге, притулившейся на трех запущенных болотистых акрах.
Это тебе что-то говорит? Мы жили, как ниггеры. Жили по соседству с ними, в
такой же занюханной развалюхе. Питались таким же дерьмом и ходили такими же
оборванцами. И мой старик порол меня как собаку за то, что я играл с их
ребятами и не знал лучшей компании, когда был ребенком. Он молотил собаку
кулаками по белой морде, и та была вся в шрамах. А он в ярости кричал,
пытаясь её вразумить: "- Что, не можешь понять? Не можешь?" У нас ничего не
было: ни сортира, ни мебели, вообще ничего. Вот откуда я взялся, Лори.
Он потер лоб, ощущая сухость и горечь стыда во рту.
- Вот кем я был, Лори. Позволь ещё кое-что рассказать. Однажды я
увидел в каталоге картинку - губная гармошка за девяносто пять центов. И
решил купить себе такую. Остановить меня не могло ничто. Я экономил два
года. И знаешь, чего в результате добился? Двадцать два цента! Вот чего я
тогда стоил. - Он безнадежно уронил свои крупные руки. - Двадцать два
цента. Это непереносимо, Лори.
- Но большинству людей поначалу приходится несладко, - неуверенно
заметила она, смущенная страстью его откровения. Ты же знаешь, я даже не
закончила школу.
- Уверен, тебе пришлось нелегко, - устало кивнул он. - Всем приходится
туго, я полагаю. Но мне достались совершенно особые трудности. Я приписал
себе года, чтобы попасть в армию. Да я бы пошел на любую ложь, чтобы
убраться хоть к черту на рога. Все лучше, чем эта лачуга.
- Все это в прошлом. Если ты устроишься на работу, то добьешься всего,
что пожелаешь.
- С моим-то послужным списком? Да любой босс покрывается холодным
потом, видя меня ближе семи футов от кассы.
Он ударил кулаком по ладони.
- Две отсидки за ни за что! Если я возьмусь за дело, это будет что-то