"Кинли Макгрегор. Пират моей мечты ("Морские волки" #2) " - читать интересную книгу автора

могло снискать одобрение Бенджамина Джеймса.
- Надеюсь, - кисло вымолвил он, - ваш родитель не сможет найти причины
не опубликовать это.
Серенити понимающе улыбнулась. Ей было слишком хорошо известно, что
отец при желании найдет не одну, а тысячу причин, чтобы отвергнуть ее
творение.
- До чего же я хотела бы превратиться в мужчину! - мечтательно
произнесла она. Дугласу не раз приходилось слышать из ее уст это заявление.
И в голосе ее всегда звучало при этом неподдельное чувство. - Это ведь дало
бы мне возможность служить в "Курьере" репортером. Настоящим, как вы, и
отец, и Джонатан. О, я могла бы ходить в доки и опрашивать свидетелей, в
таверны и... и всюду. - Покачав головой, она грустно вздохнула и
отстранилась от стола. - Знаю, вы устали без конца выслушивать от меня эти
жалобы, но больше мне не с кем пооткровенничать.
Встав со стула, она прошла в другой конец помещения, к своему рабочему
столу красного дерева, на котором громоздились стопки рукописей. Она
работала для газеты, добросовестно и трудолюбиво редактируя их. Подол ее
простого рабочего черного платья упруго шелестел, пока она быстрыми шагами
пересекала комнату.
Серенити остановилась у большого полукруглого окна, выходившего на
улицу, и засмотрелась на пешеходов, которые озабоченно сновали взад-вперед
по деревянному тротуару. Матросы, рыбные торговцы, грязные оборванные
ребятишки, разносчики. Все они спешили в доки или возвращались оттуда.
До чего же ей хотелось влиться в эту жизнь, стать ее частью! Она желала
невозможного, и оба они с Дугласом это знали. Но будь на то его воля, с
горечью подумал он, Серенити получила бы право распоряжаться собой, своим
временем как ей заблагорассудится.
Но к несчастью, все, что он мог предложить ей от себя лично, было
искреннее сочувствие и готовность выслушивать ее сетования.
- Не оставляйте надежды, мисс Серенити, - пробормотал он, чтобы хоть
немного ее подбодрить. - Романтическое приключение однажды возьмет да и
войдет сюда само через вот эту дверь. И тогда уж вы...
- Проворно спрячусь, - с горьким смешком предположила она.
Повернувшись к нему лицом, Серенити водрузила на нос очки и расправила
плечи. Но слова, которые она при этом произнесла, совершенно не
соответствовали ее гордой и независимой позе.
- Мы оба знаем, что я робкая и покорная "молочная корова". И никогда
мне не стать независимой, смелой женщиной, у которой хватило бы духу
презреть общественные предрассудки и поступать по собственной воле и
разумению, как мой кумир, леди Мэри. Слишком уж я для этого практична.
Вздохнув, она пересекла комнату, подошла к Адамсу и взяла у него из рук
листки с рукописью.
- Но я по крайней мере могу делать вид, что это не так.
Дверь их маленькой типографии распахнулась настежь, и ворвавшийся в
помещение порыв ветра растрепал страницы газет и журналов, которые стопками
громоздились на столах и полках.
Дуглас резко выпрямился на стуле. В типографию вошел его работодатель
Бенджамин Джеймс, как обычно, угрюмый и мрачный. Из-за привычки вечно
хмурить брови лоб его был исчерчен глубокими морщинами.
- Добрый день, сэр, - почтительно произнес Дуглас.