"Колин Маккалоу. Символ веры третьего тысячелетия " - читать интересную книгу автора

напоминали, что альтернативы у их соседей просто не было...
Здание Департамента было построено в 2012 году. Это было самое мощное
из министерств - и единственное, располагавшее значительными энергетическими
ресурсами. Его подвалы были набиты компьютерами, и тепло, выделяемое ими во
время работы, использовалось для отопления помещений, чему черной завистью
завидовали Государственный, Юридический, Финансовый и все прочие
департаменты. Да, тут все было продумано: преобладание белого цвета в
интерьерах позволяло улучшить освещенность помещений, низкие потолки
экономили тепло, абсолютная звукоизоляция успокаивающе действовала на
сотрудников.
Сектор № 4 занимала целый этаж вдоль Кей-стрит; здесь же располагался
кабинет Секретаря. Чтобы попасть к себе, Карриол пришлось остановиться перед
еще одним микрофоном:
- Спуститься в пучину морскую.
Как обычно, вся секция уже трудилась: доктор Карриол предпочитала
задерживаться до ночи, поэтому приходила на службу попозже. Встречаясь с
ней, сотрудники здоровались почтительно, без намека на фамильярность. Что ж,
она - не только ветеран Департамента, но и глава его мозгового центра. Не
удивительно, что доктор Джудит пользуется большим влиянием.
Когда-то над ее личным секретарем все потешались. Еще бы: зваться Джон
Уэйн, носить имя образцового киногероя, но говорить писклявым детским
голоском и не знать, что такое бритва... Впрочем, он пережил свой позор - а
заодно и всех насмешников. Теперь он - один из немногих ветеранов
Департамента, фигура в некотором роде священная. Секретарем он был
великолепным. Хотя собственно секретарские обязанности выполнял, разумеется,
редко, - для такой примитивной работы Уэйн и сам имел секретарей.
Проследовав за Джудит в кабинет, Уэйн ждал, пока начальница снимет все
свои меха. Эту роскошь она приобрела по случаю предыдущего повышения по
службе. На следующей ступеньке карьеры доктор предполагала обзавестись
собственным домом. Сняв манто, Карриол осталась в черном платье, прямом,
строгом, без узоров и украшений - она и так выглядела великолепно. Не мило -
в том пошлом смысле, который вкладывают в это слово обыватели. Утонченность
и особая отстраненность отпугивали от нее даже завзятых сердцеедов. Даже те,
до кого она снисходила, назначая им свидания, - даже эти редкие счастливцы
бывали наповал сражены ее недосягаемостью. Зеленоватые глаза под тяжелыми
веками, пухлые, но четко очерченные губы... Она знала, что сочетание
бледности и черноты волос придают ей особое очарование, и умела им
пользоваться. Тонкие и длинные руки, изящные кисти, тонкие пальцы с коротко
остриженными ногтями, не ведающими лака... Нечто паучье. Впрочем, прозвище
ей дали другое: Змея. Может быть, из-за тела - длинного, гибкого, почти
лишенного выпуклостей. Или из-за характера?
- Итак, еще один день начался, Джон.
- Да, мадам.
- Вы уже договорились о времени?
- Да, мадам. В четыре в конференц-зале.
- Прекрасно. Не хотелось назначать заранее, в последнюю минуту он мог
вмешаться и все испортить.
- Этого не случится, мадам. Все это слишком важно. Шеф ему не позволит.
Она села за стол и стала переобуваться, сменив черные ботинки на черные
же лодочки на очень высоком каблуке.