"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

- А мне Рим нравится, - сказала Сервилия, облизываясь при виде
разнообразных блюд. - У дяди Марка повар лучше.
- Мы найдем повара тебе по вкусу, если это твоя главная беда. Это твоя
главная беда?
- Нет. Строители хуже.
- Ну, они через месяц-другой нас покинут, и тогда здесь воцарится
покой. Завтра, - она вспомнила о свидании и тряхнула головой, пряча
улыбку, - нет, послезавтра мы пойдем прогуляться вместе.
- Почему не завтра? - спросила Сервилия.
- Потому что я должна посвятить своим делам еще один день.
Сервилия слезла со стула.
- Я устала, мама. Можно я пойду прилягу?

Так начался счастливейший год в жизни Ливий Друзы, время, когда для нее
померкло все, кроме любви, имя которой было Марк Порций Катон Салониан; о
дочерях она вспоминала лишь изредка.
У влюбленных быстро появились особые уловки, поскольку Катон не мог
проводить в Тускуле слишком много времени - во всяком случае, у него не было
такой привычки, пока он не встретил Ливию Друзу. Им требовалось более
надежное место встречи, где они не попались бы на глаза садовникам или
пастухам и которое Ливия Друза покидала бы, оставшись чистой и непомятой.
Катон решил эту проблему: он выселил из домика, стоявшего в его имении на
отшибе, проживавшую там семью, под предлогом, что собрался написать именно
там книгу. Книгой объяснялись также его участившиеся отлучки из Рима и от
жены: следуя по стопам деда,[91] он собрался произвести на свет подробнейшее
исследование о римской деревне, не упустив ни единой тонкости из области
говоров, обычаев, молитв, суеверий и традиций религиозного свойства; далее в
его намерения входило описать современные способы земледелия и
хозяйствования на земле. Этот проект никто в Риме не нашел странным, ибо все
знали, какая у Катона семья и какие предки.
Всякий раз, когда ему удавалось попасть в Тускул, они встречались в
один и тот же утренний час, назначенный Ливией Друзой по той причине, что в
это время дети занимались учебой; расставание - самый тяжелый момент -
происходило в полдень. Даже в присутствии Марка Ливия Друза, заехавшего
как-то раз проведать сестру и взглянуть, как продвигаются строительные дела,
Ливия Друза не отказалась от своих прогулок. Она так и светилась от счастья,
но счастье это было до того простым и безыскусным, что Друз не мог не
восхититься благоразумием сестры, решившейся на переезд; прояви она признаки
беспокойства или вины, у него обязательно возникли бы подозрения. Однако
этого не произошло, поскольку она считала свою связь с Катоном правильным и
вполне достойным делом, желая его и будучи желанной.
Естественно, кое-что их все-таки смущало, особенно в начале связи. Для
Ливий Друзы некоторой помехой было сомнительное происхождение возлюбленного.
Теперь это, разумеется, не огорчало ее в той же степени, как давным-давно,
когда Сервилия Цепион открыла ей глаза на его подноготную, однако кое-какое
значение сохранило. На счастье, она была слишком умна, чтобы открыто над ним
подтрунивать. Вместо этого она искала случая, чтобы лишний раз
продемонстрировать, что у нее нет ни малейшей причины взирать на него сверху
вниз - хотя на самом деле именно так она на него и взирала. Это было не
пренебрежение, а просто сожаление, основанное на непоколебимой уверенности в