"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора - Совершенно справедливо, - Рутилий Руф повернулся лицом к просторной
агоре и указал на пустующий постамент. - Начали мы вот с этого. Здесь прежде возвышалась конная статуя Александра Великого работы самого Лисиппа, считавшаяся самым точным портретом Александра. Знаешь ли ты, куда она переместилась? Во внутренний двор виллы самого Секста Перквициена, самого богатого и невежественного римского всадника! Он - твой ближайший сосед на Капитолии. Забрал, видишь ли, в счет задолженности по налогам! А ведь это - произведение искусства, по стоимости превышающее недоимки в сотни раз! Что могли с ним поделать местные жители? Денег-то у них не было. Стоило Сексту указать на статую, как она была снята с постамента и подарена ему. - Ее необходимо вернуть, - бросил Марий. - На это мало надежды, - ответил Рутилий Руф со вздохом сожаления. - Не за этим ли отправился домой Квинт Муций? - Если бы так! Нет, перед ним стоит другая задача: не позволить сторонникам публиканов в Риме привлечь нас с ним к суду. Марий остановился. - Да ты шутишь! - Нет, Гай Марий, какие могут быть шутки? Сборщики налогов, орудующие в Азии, обладают в Риме огромным влиянием, особенно в сенате. Мы с Квинтом Муцием нанесли по ним серьезный удар, пытаясь навести в провинции Азия должный порядок, - отвечал Публий Рутилий Руф с пренебрежительной гримасой. - Мы нанесли смертельное оскорбление не только публиканам, но и казне. В сенате найдутся люди, способные заткнуть уши, когда до них доносится визг сборщиков налогов, но казна затыкать уши не намерена. С точки зрения казначейства, любой губернатор, уменьшающий поступление денег в письмо от своего двоюродного братца Красса Оратора, Квинт Муций сделался краснее собственной тоги! Там говорилось, что в сенате вынашивается план лишить его проконсульских полномочий и отдать под суд за растрату и измену. Вот он и заторопился домой, оставив управление на меня, пока не явятся в будущем году те, кто меня сменит. На обратном пути к губернаторскому дворцу Гай Марий заметил, как тепло и уважительно приветствуют Публия Рутилия встречные прохожие. - Да тебя здесь любят! - воскликнул он, без особого, впрочем, удивления. - Квинта Муция здесь любят еще больше. Мы внесли в их жизнь значительные перемены: они впервые увидели за работой истинных римлян. Я при всем желании не могу осуждать их за ненависть, которую у них вызывает Рим и римляне. Они - наши жертвы, мы немало поиздевались над ними. Поэтому, когда Квинт Муций снизил налоги до цифры, сочтенной им и мной приемлемой, и положил конец грабежу, который здесь учиняли многие публиканы, местные жители буквально плясали на улицах! Пергам проголосовал за то, чтобы посвятить Квинту Муцию ежегодный фестиваль; то же самое сделали в Смирне и Эфесе. Сперва нас засыпали дарами, между прочим очень ценными: произведениями искусства, драгоценностями, коврами. Мы отсылали все это обратно, а нам упорно возвращали. В конце концов мы были вынуждены запретить им входить в дворцовые ворота. - Способен ли Квинт Муций убедить сенат, что прав он, а не публиканы? - спросил Марий. - А ты как думаешь? |
|
|