"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

- Совершенно справедливо, - Рутилий Руф повернулся лицом к просторной
агоре и указал на пустующий постамент. - Начали мы вот с этого. Здесь прежде
возвышалась конная статуя Александра Великого работы самого Лисиппа,
считавшаяся самым точным портретом Александра. Знаешь ли ты, куда она
переместилась? Во внутренний двор виллы самого Секста Перквициена, самого
богатого и невежественного римского всадника! Он - твой ближайший сосед на
Капитолии. Забрал, видишь ли, в счет задолженности по налогам! А ведь это -
произведение искусства, по стоимости превышающее недоимки в сотни раз! Что
могли с ним поделать местные жители? Денег-то у них не было. Стоило Сексту
указать на статую, как она была снята с постамента и подарена ему.
- Ее необходимо вернуть, - бросил Марий.
- На это мало надежды, - ответил Рутилий Руф со вздохом сожаления.
- Не за этим ли отправился домой Квинт Муций?
- Если бы так! Нет, перед ним стоит другая задача: не позволить
сторонникам публиканов в Риме привлечь нас с ним к суду.
Марий остановился.
- Да ты шутишь!
- Нет, Гай Марий, какие могут быть шутки? Сборщики налогов, орудующие в
Азии, обладают в Риме огромным влиянием, особенно в сенате. Мы с Квинтом
Муцием нанесли по ним серьезный удар, пытаясь навести в провинции Азия
должный порядок, - отвечал Публий Рутилий Руф с пренебрежительной
гримасой. - Мы нанесли смертельное оскорбление не только публиканам, но и
казне. В сенате найдутся люди, способные заткнуть уши, когда до них
доносится визг сборщиков налогов, но казна затыкать уши не намерена. С точки
зрения казначейства, любой губернатор, уменьшающий поступление денег в
казну, - предатель. Можешь мне поверить, Гай Марий, прочитав последнее
письмо от своего двоюродного братца Красса Оратора, Квинт Муций сделался
краснее собственной тоги! Там говорилось, что в сенате вынашивается план
лишить его проконсульских полномочий и отдать под суд за растрату и измену.
Вот он и заторопился домой, оставив управление на меня, пока не явятся в
будущем году те, кто меня сменит.
На обратном пути к губернаторскому дворцу Гай Марий заметил, как тепло
и уважительно приветствуют Публия Рутилия встречные прохожие.
- Да тебя здесь любят! - воскликнул он, без особого, впрочем,
удивления.
- Квинта Муция здесь любят еще больше. Мы внесли в их жизнь
значительные перемены: они впервые увидели за работой истинных римлян. Я при
всем желании не могу осуждать их за ненависть, которую у них вызывает Рим и
римляне. Они - наши жертвы, мы немало поиздевались над ними. Поэтому, когда
Квинт Муций снизил налоги до цифры, сочтенной им и мной приемлемой, и
положил конец грабежу, который здесь учиняли многие публиканы, местные
жители буквально плясали на улицах! Пергам проголосовал за то, чтобы
посвятить Квинту Муцию ежегодный фестиваль; то же самое сделали в Смирне и
Эфесе. Сперва нас засыпали дарами, между прочим очень ценными:
произведениями искусства, драгоценностями, коврами. Мы отсылали все это
обратно, а нам упорно возвращали. В конце концов мы были вынуждены запретить
им входить в дворцовые ворота.
- Способен ли Квинт Муций убедить сенат, что прав он, а не публиканы? -
спросил Марий.
- А ты как думаешь?