"Шеннон Маккена. Твой навсегда " - читать интересную книгу автора

заблаговременно.
Тем женщинам, с которыми он спал, он всегда говорил без утайки, что их
отношения не накладывают никаких обязательств. Отсутствие таковых он пытался
компенсировать сексуальным удовлетворением. Во всяком случае, в этом
отношении он действительно был щедр. Ублажение женщины в постели являлось
искусством, и он посвятил себя его изучению со всей основательностью.
Но такая женщина, как Эл, не удовлетворится, пока мужчина не встанет на
колени, обещая достать ей луну.
Расследование смерти Гаса сулило ему адские страдания. Однако
использовать Эл, чтобы найти утешение и развеяться, было бы несправедливо.
Тем более что он собирался уехать отсюда. Один раз это уже было, и она до
сих пор не изжила обиду.
Подобные женщины не для таких, как он. "Мужчина - гарант несчастья", -
с иронией подумал Саймон. Эта мысль заставила его горько рассмеяться.
Эта ухоженная спальня годилась для благопристойного секса в добрых
старых традициях. Поэтому Саймон чувствовал себя здесь не на месте. Не
сказать чтобы сам он когда-либо следовал подобным приличиям, но его
изощренный ум был готов представить и такое тоже. Кровать с четырьмя
столбиками. Прекрасные полотняные простыни. Большие пуховые подушки.
Классная женщина. Почему нет? Он мог себе это вообразить.
Разумеется, он сверху. Благословенная позиция. Электричество выключено.
Через окно струится лунный свет. Их тела будут осмотрительно задрапированы
пледом, когда он двинется внутрь ее. Нежно ее обнимая. Благоговейно глядя в
глаза. Все прилично, чинно и благородно.
Bay! Приятель! Его мужская плоть над ним подшутила. Саймон вынужден был
перевернуться на бок, чтобы дать ей какое-то пространство. Он представил,
как Эл, нагая, хрупкая, лежа под ним, вбирает его в себя. Глубоко.
Скользяще. Пружинисто. Он начинает двигаться внутри ее, целуя ее - жадно,
страстно. И ласкает ее соски, пока она льнет к нему в стремлении к
удовольствию, отдавая себя. Подобно тому, как она отдавалась той ночью,
много лет назад, позволив ему познать, какой неистовой может быть ее девичья
страсть.
Нет, для почтенного, приличествующего секса это было слишком. Фантазии
явно выходили из рамок. Но прежде чем Саймон это понял, воображение
нарисовало следующую картину. Подушки вместе с прекрасным пледом сброшены на
пол, и простыни сорваны с матраса. Вспыхнувшие зарницы высвечивают розовые и
золотистые штрихи ее гладкой кожи. Он пробегает по ней языком, слизывая
каждую соленую капельку.
Он поворачивает ее тело так и сяк, пока не выяснит, что заставит ее
трястись и рыдать от удовольствия. Он стремится доставить ей наслаждение,
безудержно и алчно. Выдать все от и до, на полную катушку.
Саймон уже просунул руки в джинсы, дав себе некоторое облегчение, как
вдруг с подушки скатилось что-то маленькое и круглое. Это что-то угодило ему
в голову и, отскочив от макушки, разместилось в ямке у шеи. Он выудил шарик,
завернутый в золотую фольгу, и засмеялся. Ну вот! Как только дело дошло до
крамольных мыслей, Эл в ту же минуту бомбардирует его шоколадом. Саймон
развернул фольгу. Шоколад. Темный, как полночь, сладко-горький шоколад,
наподобие того, который всегда любил Гас.
Саймон сел на кровати, сунул за щеку шоколадный шарик и уткнулся лицом
в ладони. Пока во рту, точно шлейф, стелился изысканный вкус, перед