"Эдриан Маккинти. Миг - и нет меня " - читать интересную книгу авторафинансировало правительство. Что касается кварталов, расположенных
восточнее, то это действительно ад. Дома здесь обветшали и буквально разваливаются на куски, к тому же большинство из них облюбовали любители крэка. После наступления темноты парк Морнингсайд становится по-настоящему опасным, да и кварталы, протянувшиеся до 125-й улицы, немногим лучше. Там даже я не мог чувствовать себя спокойно - слишком уж я выделялся на общем не белом фоне. Правда, на всякий случай я выучил несколько испанских слов в надежде, что в критических обстоятельствах мне удастся сойти за доминиканца, но особенно рассчитывать на это не приходилось - моя белая как бумага ирландская кожа выдала бы меня с головой. Я бросаю бычок и лезу через окно обратно в спальню. Кондиционера в квартире нет, а вентилятор только гоняет по комнатам горячий воздух. Мне хочется освежиться, и я иду на кухню, чтобы достать из холодильника банку пива "Милуоки". Худшего пива я просто не знаю. Его готовят из пророщенной кукурузы, что нормальному человеку даже в голову не придет. Единственное его достоинство - низкая цена, а если включить холодильник на полную мощность, чтобы пиво заморозилось, отвратительный вкус почти не чувствуется. Я возвращаюсь на площадку пожарной лестницы, сажусь и некоторое время наблюдаю за возней белок в ветвях и за расплывающимся в голубизне неба белым следом пролетевшего самолета. Ледяное пиво кажется почти нормальным, да и жара, похоже, начинает спадать. И тут звонит телефон. Я не помню, чтобы я включил его после того, как вышел из ванной. Должно быть, все-таки включил. Ответственность, знаете ли, чувство долга и все такое прочее... в конце концов мне это надоедает. Я допиваю пиво и бросаю жестянку через ограждение площадки, стараясь попасть в питбуля Ратко, но промахиваюсь. Пес укоризненно глядит на меня снизу и начинает лаять. Я снова лезу в окно, иду через спальню в коридор, выключаю кассетник, наигрывающий композиции "Невермайнд", и беру трубку. Это Скотчи. Я определяю это по гнусавому сопению, которое предшествует его первым словам. Судя по всему, Скотчи чем-то взволнован. - Эй, Брюс, тут наклевывается одно дельце... - Меня зовут Майкл, - устало говорю я. Скотчи часто называет меня Брюсом. Это он так шутит. - Нужно ехать в город, Брюс. Энди крепко избили. Ты ведь знаешь, что Темного сейчас нет? Я молчу. - Эй, Брюс, ты где? - Ты, наверное, ошибся номером, приятель. Здесь нет никакого Брюса. Ни Брюса, ни пещеры, и никто не спасет Любимую Шотландию [Имеется в виду легендарный король Шотландии Роберт Брюс, освободивший свою страну от английского владычества]. - Хватит чушь пороть, Брюс, импотент несчастный. Я говорю серьезно! И снова я избираю путь молчаливого сопротивления. Проходит добрых пятнадцать секунд. Потом Скотчи начинает что-то бормотать и наконец, не в силах совладать с подступающей паникой, начинает кричать в трубку: - Алло? Алло?! Майкл?! О господи, Майкл, куда ты девался? - Я здесь, - говорю я достаточно равнодушно, надеясь таким способом |
|
|