"Эдриан Маккинти. Миг - и нет меня " - читать интересную книгу автора

какой-нибудь португальский матрос. Каждому из нас было известно, что у
Скотчи язык без костей, однако на сей раз в его словах, похоже, была толика
истины. Свое прозвище Темный получил, однако, не столько за свою смуглую
кожу, сколько за то, что его фамилия была Уайт [Уайт (англ.) - белый].
Теренс Уайт - так звучало его полное имя, но в глаза его называли только
Темным или мистером Уайтом. Интересно, подумалось мне, а как зовет его
Бриджит в интимной обстановке?
Темный все говорил; ему, как видно, нравился звук собственного голоса.
- ...Хочу еще раз сказать про придурка, который поднял руку на нашего
Эндрю. Вы, парни, славно его проучили. Особенно ты, Майкл. Я слышал, ты
проделал просто ювелирную работу. Буквально на днях я говорил Лучику, что с
негодными инструментами даже лучший мастер ничего не добьется. Так вот,
Майкл, ты и Скотчи - мои самые лучшие, самые надежные люди, - сердечно
сказал Темный, и я вдруг поймал себя на том, что мой рот сам собой
разъехался до ушей. Скотчи, сидевший у противоположного конца стола,
повернулся и подмигнул мне.
- Спасибо, мистер Уайт, - сказали мы хором.
Лучик тоже кивнул нам с явным одобрением, а Большой Боб пробормотал
что-то вроде "Отличная работа". Из всех сидящих за столом только я, Скотчи и
Фергал были настоящими, стопроцентными ирландцами; кроме того, мы были из
Северной Ирландии, что прибавляло нам авторитета, хотя в организации мы и
занимали подчиненное положение. Нас считали отчаянными парнями, готовыми на
все. Привычка Скотчи рассказывать о своих юношеских подвигах или во
всеуслышание приниматься вдруг рассуждать о том, как следует начинять
гвоздями взрывные устройства или мастерить мины-ловушки, еще подливала масла
в огонь, укрепляя нашу репутацию сорвиголов, я же обо всем таком помалкивал,
что, по моему мнению, имело чуть ли не больший эффект.
Темный закончил свою вступительную речь, и слово взял Лучик, который
заговорил о вещах более прозаических и скучных. Потом Темный решил посвятить
нас в подробности выборов в местные отделения профессиональных союзов, но я,
честно сказать, слушал его вполуха. В конце речь зашла о каких-то внутренних
организационных вопросах, но это продолжалось недолго, так как Лучик никогда
не перегружал нас подобными мелочами. У меня в памяти остались лишь слова о
том, что переговоры с Дермотом, которые должны были состояться вчера,
пришлось перенести на пару дней. Еще Лучик сказал, что сам поедет с нами на
разборку, чтобы серьезность происходящего скорее дошла до маленького
ублюдка.
После этого повестка дня была исчерпана, и меня, Фергала, Шона и Мики
Прайса отпустили, велев отправляться вниз. С нами пошел и Боб, которому
понадобилось в туалет. Выйдя оттуда, он окинул нас сердитым взглядом и снова
поднялся наверх.
Бар был полон, и Пат усадил нас за единственный свободный столик в
углу. По идее, платить за пиво была очередь Мики, но поскольку Фергал
углубился в подробный рассказ о наших вчерашних похождениях, я отправился к
стойке сам. Когда я вернулся, с трудом неся четыре большие кружки, Фергал
уже заканчивал, причем согласно его версии получалось, что на обратном пути
мы все съели в "Макдональдсе" по бигмаку - нам, дескать, все нипочем. Мики
Прайс слушал его с разинутым ртом, но на Шона Маккену, который побывал в
федеральной тюрьме в Техасе и отсидел четыре года то ли в Оссининге, то ли в
Аттике, наши приключения не произвели большого впечатления. Судя по его