"Эдриан Маккинти. Миг - и нет меня " - читать интересную книгу автора

хлопчатобумажную футболку и армейские ботинки для хождения по пустыне.
Револьвер Лучика так и остался у меня, а я был уверен, что выпущенные из
него пули калибра .38 уже находятся в криминалистической лаборатории и
какой-нибудь очкастый умник рассматривает их в микроскоп. От револьвера
следовало срочно избавиться. Я тщательно протер его носовым платком, вымыл и
завернул в пластиковый пакет. Потом я достал свой рюкзак, положил револьвер
внутрь вместе с книжкой и бутылкой минеральной воды, и вышел из квартиры.
Дырявая батарея парового отопления в парадном продолжала сифонить, и мне
пришлось лавировать между струйками горячего пара, чтобы добраться до двери.
На улице я надел солнечные очки, бейсболку "Янки" и повернул направо в
направлении Амстердам-авеню.
На углу возле нашего дома стоял большой мусорный контейнер. Кроме меня
на улице никого не было, поэтому я вынул из рюкзака сверток с револьвером и
бросил в мусорку. Ничего лучшего мне просто не пришло в голову, к тому же я
был уверен, что кто бы из соседей ни нашел револьвер, он, скорее всего,
оставит его у себя, а не потащит в полицию.
Потом я прошел мимо муниципального жилого комплекса, пересек 125-ю
улицу и нажал звонок у дверей китайского ресторанчика.
Саймон впустил меня внутрь.
Для начала я рассказал ему, что на прошлой неделе, проходя мимо, я
помахал ему рукой, но, как я подумал, он меня не видел, - обстоятельство,
впрочем, не помешавшее ему извиниться передо мной за невнимательность.
В ресторане было чисто, на стене висел новый календарь с видами
гонконгского залива. Саймон, сидевший за пуленепробиваемым стеклом, тоже
выглядел неплохо.
- Сто слусилось твоя рука? - спросил он.
- Порезался, - объяснил я. - Налетел на что-то острое. Болит, сволочь!
- Нада засить рана. Ты ходить враси?
- Нет, - покачал я головой. - Я сам ее забинтовал.
- Ты идить пункта первая помось больниса Син-Люка. Там тебе быстро
засить, и никаких вопроси.
- Там, наверное, придется заполнять целую кучу бумажек.
- Мозно назваться фальсивая имя, - посоветовал Саймон с таким видом,
словно сам поступал так неоднократно, но, скорее всего, ему кто-то об этом
рассказывал, и теперь он решил дать мне хороший совет.
- Спасибо, надо подумать, - вежливо сказал я, хотя прекрасно знал, что
никогда не сделаю подобной глупости. Только круглый идиот мог отправиться в
пункт первой медицинской помощи с явным огнестрельным ранением, да еще в тот
же самый день, когда в городе произошла серьезная перестрелка. Кроме того, я
надеялся, что, когда рука заживет, у меня на кисти останется мужественный
шрам.
Впрочем, много позднее - дважды преданный, искалеченный физически и
морально и вдобавок с пулей калибра 22 в брюхе (думая, что тут-то мне и
крышка), - я все-таки сумел побороть сомнения и отправился к одному верному
"Син-Люку", а точнее - знакомому греку, который был художником-любителем,
записным вруном, а по совместительству доктором.
Но все это было в будущем; сейчас же я мог позволить себе немного
покрасоваться.
- Да черт с ним, Саймон, - сказал я. - Рана-то пустяковая, а эти
коновалы, того и гляди, по ошибке отхватят всю руку.