"Эдриан Маккинти. Миг - и нет меня " - читать интересную книгу автора

мне придется выслушивать всякое дерьмо от Скотчи. Потом от Финюкина. Потом
мне придется одному возвращаться домой. Ужинать в кафе быстрого обслуживания
"Кентукки фрайд чикен". Покупать за четыре доллара упаковку пива в
супермаркете "Си-таун", чтобы было чем скоротать вечер. Тоска.
Чернокожая девушка разговаривает о чем-то с доминиканцами у винного
погребка. Картина начинает все больше напоминать эпизод из "Вестсайдской
истории", когда доминиканцы и негры на разных сторонах улицы начинают
переругиваться. Только перестрелки мне сейчас не хватало. Боже, прошу тебя,
сделай так, чтобы поезд поскорее пришел и чтобы в нем работал кондиционер!
Но поезд не идет, и я отворачиваюсь на случай, если перестрелка все-таки
начнется и мне придется давать в полиции свидетельские показания.
В тоннеле со стороны Сити-колледжа появляются огни фар. Подходит поезд,
идущий в центр города; гамбийцы садятся в него вместе с другими пассажирами,
и на платформе остаюсь только я и несколько придурковатых подростков в
дальнем конце, которые развлекаются тем, что плюют с высоты шестидесяти
футов на проходящий внизу Бродвей. На платформу поднимается какой-то
бродяга, несомненно перепрыгнувший через турникет. Он грязен, от него
воняет, и я чувствую, что он собирается попросить у меня четвертак. Так и
есть. Откашлявшись, он произносит:
- Лишнего четвертачка не найдется, сэр?
Его руки распухли и выглядят чуть не вдвое больше нормального размера.
Что с ним, я не знаю - то ли последствия зимнего обморожения, то ли
натуральная долбаная проказа.
- На, - говорю я. Мне не хочется дотрагиваться до него, поэтому я кладу
монету на асфальт и сразу же об этом жалею. Жестоко заставлять
шестидесятилетнего старика наклоняться, чтобы поднять с земли четвертак. Тем
не менее он наклоняется, подбирает монету, благодарит и ковыляет прочь.
Потом за моей спиной начинает звонить телефон-автомат. Кто бы мог
подумать, что эта штука вообще работает?! Но телефон звонит и звонит.
Подростки перестают плевать и глядят на меня. В конце концов я подхожу к
автомату и снимаю трубку.
- Алло? - говорю я.
- Майкл? - спрашивает знакомый голос.
- Да, я, - отвечаю я, стараясь скрыть удивление.
- Это Лучик, - говорит он.
- Привет, Лучик. Но как, ради всего святого, ты узнал этот номер
телефона? - спрашиваю я, даже не пытаясь изобразить равнодушие.
- Знать такие вещи - моя обязанность, за нее мне и платят деньги, -
говорит он загадочно.
- Да, но...
- Слушай меня, Майкл: на сегодня все отменяется. Темный срочно едет к
боссу и берет меня и Большого Боба с собой. Все остальные на сегодня
свободны. Скотчи позвонит тебе завтра.
- О'кей, - говорю я и собираюсь спросить насчет денег, но Лучик дает
отбой. Вот гнида! Он - правая рука Темного Уайта, и, должен сказать, я еще
никогда не встречал более верткого типа. Во всяком случае, среди тех, кто
подвизается в нашем деле. Худой, худее даже, чем Скотчи, Лучик носит
тоненькие, словно приклеенные к верхней губе усики; голова у него почти
лысая, а остатки волос он зачесывает с затылка на лоб, что придает ему
некоторое сходство с Гитлером. Когда я впервые его увидел, я сразу решил,