"Пол Макоули. Записать Ангела" - читать интересную книгу автора

носить своих последователей. Рынок разгромлен молодыми людьми, пробежавшими
по нему, опрокидывая прилавки. Я попросил магистратов не ставить в пример их
участников - это может создать мучеников. Пусть люди сами их судят, если
хотят. И она выступает с речами. Вы хотите послушать?"
"Это необходимо?"
Дрин беззаботным жестом уронил свой бокал - машина поймала его и
унесла, прежде чем он разбился о плиты. Они стояли на балконе плавучего
жилища Дрина, выходящего на Великую реку, текущую к дальней стороне мира. На
горизонте виднелась длинная белая двойная черта, отмечавшая речной водопад:
внизу стремнины, вечные тучи сверху. Был полдень, и белый, залитый солнцем
город был сонным и спокойным.
Дрин сказал: "Вы так много слушали ее разговоры, что, мне кажется,
устали от них. В общем, в них нет ничего, кроме туманной чепухи о судьбе, о
возможности встать над обстоятельствами и улучшить самого себя, как если бы
поднять себя в воздух, уцепившись за собственные пятки."
Дрин отмел все это, прищелкнув пальцами. Его собственные пятки, как
всегда, были голыми, а длинные выступающие большие пальцы охватывали перила,
на которых он примостился на корточках. Он сказал: "Вероятно, она хочет
править городом - если это ей нравится, то почему бы и нет? По крайней мере,
пока здесь не появится корабль. Я не стану ее останавливать, если это то,
что она хочет, и если она это сможет сделать. Вы знаете, где она сейчас?"
"Я был занят." Тем не менее, господин Нараян ощущал нетерпеливое
любопытство: да, его жена оказалась права.
"Я прослушал историю, которую вы записали. В то время, знаете, я думал,
что этот человек, когда вернется, может принести в город войну." Дрин
засмеялся высоким лошадиным смехом-ржанием. "Женщина там, на краю мира.
Вчера она взяла лодку."
"Я уверен, она вернется", сказал господин Нараян. "Все это уже было."
"Я полагаюсь на ваше знание. У нее будет интересная история, господин
Нараян? Хотите еще питья? Оставайтесь и наслаждайтесь."
Дрин вытянул руки и ввинтился в ветви пламенного дерева, что склонялось
к балкону, исчезнув в вихре красных листьев и предоставив господин Нараян
самому искать машину, способную доставить его домой.
Господин Нараян подумал, что Дрин не прав, отмахиваясь от того, что
делает Ангел, хотя понятно, почему Дрин выражает такое громадное
безразличие. Это все находится за пределами опыта Дрина, вот и все: Ангел
находится за пределами опыта любого на Притоке. Войны Перемен, что
вспыхивают здесь и там вдоль обширной долины Притока, не идеологические, но
эсхатологические. Они - результат социологических стрессов, которые
возникают, когда радикальные сдвиги в экспрессии пучков природных или
привитых генов вызывают у некоторых видов Сотворенных необходимость
катастрофического переопределения восприятия мира. Но то, что делает Ангел,
датируется временем, задолго до того, как Хранители воспитали Сотворенных и
завершили человеческую историю. Сам господин Нараян начал понимать это
тогда, когда Ангел рассказала, что именно она делала на краю мира.


***
А позднее, в ту ужасную ночь, когда появился корабль и все машины в
городе умерли, когда непогашенные пожары заревели пламенем в дальних