"Пол Макоули. Будем гулять и веселиться" - читать интересную книгу автора

деревянного коня, не дожидаясь, когда в него залезут греки.
Все это не имело совершенно никакого значения. Машины все починят.
Куклы вновь сыграют свои роли, назавтра Троя падет - по расписанию.
- А давай на Голгофу махнем! - У Рафы были совершенно пьяные, дикие
глаза.
Разговор происходил в баре какого-то американского городка христианской
эпохи. Снаружи по Майн-стрит взад и вперед носилась пара мотоциклов. Они
петляли между медлительными машинами карамелевой расцветки. За ними
снисходительно наблюдали два копа.
- Или в Африку, - продолжала Рафа. - Там можно на человекообезьян
поохотиться.
- А я на них охотился, - сказал кто-то, не имевший даже имени, только
цифру. Выглядел этот полуклон живописно: бритая голова в жутких шрамах, один
глаз - механический. - На человекообезьяну идешь с пращой или копьем.
Знаете, какая она хитрющая, хоть и недочеловек! Меня два раза убивали.
Кто-то вошел в бар. Высокий, черноглазый, с окладистой бородой.
Угрюмый. Она тотчас спросила у своего прибора: частичный это или гость? Но
вопрос поставил машинку в тупик. Тогда она спросила, нет ли в этом мире еще
каких-нибудь чужаков. И тотчас получила ответ: есть слуги, есть члены
ее^спайда, но чужих нет.
- Ну что, развлекаетесь? - вкрадчиво спросил он.
- Ты кто?
- Кто я?.. Ну, может быть, я тот, кто нашептывает на ухо: memento
mori[4]. Ты смертна, Энджел?
На этой планете никто не мог знать ее имени. Ее настоящего имени.
"Опасность, опасность", - пропел внутренний голос под аккомпанемент
музыкального автомата. "Опасность", - булькнул кофейник на плите за стойкой
бара.
- Я и тебя сделала, - сказала она.
- Э, нет. Ты сделала все это, даже всех гостей. А меня - нет. Тут нам
не поговорить. На этом суррогатном мире только одно место имеет какой-то
смысл. Предлагаю встретиться там, после того, как я оттуда кое-что заберу.
Буду тебя ждать.
- Ты кто? И чего ты хочешь?
- А если я скажу, что хочу тебя убить? - Он улыбнулся. - А ты,
возможно, хочешь умереть. Все остальное уже перепробовала.
Он ушел, а когда она двинулась следом, на пути очутилась Рафа. Рафа не
видела мужчину. Она сказала, что друзья-студенты зовут ее в Бразилию.
- Генетические войны, - сказала Рафа. - С них началось то, что с нами
сделалось. И во что мы еще превратимся... не знаю. Ну да и не важно. Будем
гулять и веселиться до конца света. Когда взорвутся солнца, оседлаю ударную
волну - и полечу... Назад не вернусь. Таких, как я, кто назад не захочет,
много. А зачем возвращаться? Мы просто запишемся и потом, через тысячи лет,
проснемся здесь копиями. Или в тысячах световых лет отсюда. Зачем
возвращаться? Э, ты куда?
- Не знаю, - буркнула она и вышла.
Этот мужчина ее напугал. Он коснулся больной темы - той самой, что
побудила ее организовать сбор. Нужно найти укромное местечко, там посидеть и
подумать обо всем, прежде чем она с ним встретится.
Почти весь североамериканский континент создавался по образцу третьего