"Алистер Маклин. Река Смерти" - читать интересную книгу автора

торговать мусором?
Фон Мантойфель печально покачал головой:
- В наши дни никому нельзя доверять.
Один из монахов, очень худой, согбенный старец лет девяноста, почти с
физическим усилием оторвал зачарованный взгляд от сверкающих монет и
посмотрел на фон Мантойфеля. Лицо старика оставалось бесстрастным, но в
глазах отражалось страдание, которое он был не в силах скрыть.
- Сокровища принадлежат Господу, мы хранили их в течение многих
поколений. И теперь нарушили свои обязательства.
- Не приписывайте себе все заслуги, - сказал фон Мантойфель. - Мы вам
помогали. Не тревожьтесь, мы позаботимся о сокровищах вместо вас.
- Ну конечно, - подхватил Шпац. - Приободритесь, святой отец. Мы
докажем, что способны сберечь эти ценности.
Они стояли в молчании, пока не был вынесен последний сундук, после
чего фон Мантойфель указал монахам на тяжелую дубовую дверь:
- Присоединитесь к вашим братьям. Вас освободят, как только наши
самолеты поднимутся в воздух.
Павшие духом и ослабевшие телом старики подчинились. Фон Мантойфель
закрыл за ними дубовую дверь и задвинул два тяжелых засова. Вошли солдаты с
пятилитровой канистрой бензина и положили ее набок возле самой двери. Было
ясно, что их заранее проинструктировали. Один из них отвинтил крышку
канистры, а другой проложил дорожку из пороха к наружному выходу. Бензин
хлынул на каменные плиты пола, какая-то часть его затекла под дубовую
дверь. Кое-что осталось в канистре, но солдат это не смутило. Они покинули
монастырь. Фон Мантойфель и Шпац вышли следом за ними и остановились у
выхода. Фон Мантойфель чиркнул спичкой и уронил ее на пороховой "фитиль" с
таким благостным выражением лица, словно присутствовал на церковной службе.
Летное поле находилось всего в двух минутах ходьбы, и к тому времени,
когда туда прибыли офицеры СС, солдаты закончили погрузку сундуков в два
"Юнкерса-88", стоявших бок о бок на бетонной полосе с уже работающими
двигателями. По приказу фон Мантойфеля солдаты побежали вперед и взобрались
на борт самолета, стоявшего дальше. Фон Мантойфель и Шпац, несомненно с
целью подчеркнуть превосходство офицерского класса, неторопливо
продефилировали к ближнему самолету. Через три минуты оба самолета
поднялись в воздух. В грабеже, воровстве и разбое, как и во всем другом,
тевтонская оперативность была выше всяческих похвал.
В глубине головного самолета, за рядами сундуков, прикрепленных к
тщательно подготовленным подставкам, сидели фон Мантойфель и Шпац со
стаканами в руках. У них был спокойный, умиротворенный вид людей, хорошо
сделавших свое дело. Шпац мельком взглянул в окно. Ему не составило труда
обнаружить то, что он и рассчитывал обнаружить. В трехстах-четырехстах
метрах ниже слегка накренившегося крыла самолета яростно пылало огромное
здание, освещая окружающую местность, берег и море почти на километр
вокруг. Шпац дотронулся до руки своего спутника и показал ему на пожар. Фон
Мантойфель бросил в окно безразличный взгляд и тут же отвернулся.
- Война - это ад, - заметил он, сделал глоток коньяка, украденного,
разумеется, во Франции, и ткнул тростью в ближайший сундук. - Для нашего
жирного друга только самое лучшее. В какую сумму ты оцениваешь наш
последний вклад в его казну?
- Я не знаток, Вольфганг. - Шпац задумался. - Сто миллионов немецких