"Алистер Маклин. Два дня и три ночи" - читать интересную книгу автора

Я вытащил из кармана миниатюрный фонарик в форме авторучки, погасил
верхний свет и настольную лампу и... не смог сдвинуться с места.
Как долго я так стоял? Не знаю. Может быть, две минуты, может, пять.
Чего я ожидал? Тоже не знаю. Я пытался объяснить себе эту передышку тем, что
глаза должны привыкнуть к темноте, но знал, что это неправда. Может быть, я
надеялся услышать какой-нибудь шум, шорох, отзвук - хоть что-нибудь, что
помогло бы мне решиться. А может, просто боялся открыть эту дверь.
Я никогда не верил в астрологию и гороскопы, но сейчас сам мог бы
заплатить несколько фунтов за безошибочное предсказание, что человека,
который попытается войти в эту дверь не ждет ничего хорошего. Впрочем, он
все равно не последовал бы моему совету и полез бы в эту чертову комнату. Он
всегда делает все наоборот. Я хорошо его знаю, поскольку этот человек - я
сам.
Я переложил нож в левую руку - я не левша, но многие действия удаются
моей левой руке так же хорошо, как и правой, - и взялся за ручку двери.
Есть два способа открывать двери так, чтобы они не скрипели (если они
вообще могут не скрипеть). Первый из них - резкий рывок. Я выбрал второй.
Примерно через двадцать секунд я уже почти мог проскользнуть в
образовавшуюся щель, и тут, на последнем сантиметре, проклятые петли
скрипнули. При нормальных обстоятельствах я не услышал бы этот звук с
расстояния более двух метров. Но сейчас мои нервы были натянуты, как леска
на удочке рыболова, предвкушающего большой улов. Вполне возможно, моя
рыбалка закончится главным уловом в жизни - пулей в лоб.
Скрип двери произвел эффект разорвавшегося прямо над моей головой
шестидюймового снаряда. Я замер. Я превратился в соляной столб. Я был
неподвижнее, чем каменный владелец кольта. Эту неподвижность, эту тишину
будоражили только оглушительные удары парового молота - так билось мое
сердце.
Тот, кто ждал за дверью, запросто мог ослепить меня фонарем, или
выстрелить, или вбить мне в грудь очередную стамеску, или, наконец,
совершить все три действия одновременно. Но он, судя по всему, не спешил.
Я переждал, пока мое дыхание выровняется, и, неслышно ступая,
проскользнул в комнату, все время держа фонарик в вытянутой в сторону руке.
Это было неудобно, но необходимо. Стреляя из темноты в человека, держащего
лампу или фонарь, вы, скорее всего, будете целиться в источник света,
который обычно люди держать прямо перед собой. Мой фонарик, перемещенный на
длину вытянутой руки от цели, вряд ли мог служить хорошей мишенью. Я
научился этой штучке у одного своего коллеги. Вернее, меня научила пуля,
которую извлекли из его левого легкого. Жаль, что я не смог тогда
поблагодарить его за урок. Вернее, он уже не мог принимать благодарности.
Только соболезнования. Родственникам.
Моя левая рука, слившись с ножом, была готова к удару.
Если мой противник, затаившийся в каюте, что-то замышлял, имело смысл
уравнять шансы. Я, точно угадав направление, хлопнул по выключателю. Зажегся
свет.
Он действительно был там. Но уже ничего не замышлял. Я мог его не
опасаться. И он мог уже не опасаться никого. Он лежал на койке ничком. Я не
стал щупать пульс - достаточно было взглянуть на его торчащий локоть: ни
один живой локоть не выдержал бы в таком положении больше минуты.
Я наспех осмотрел каюту. Никого, кроме трупа, здесь не было. Следов