"Эмма Маклохлин, Николь Краус. Дневники няни " - читать интересную книгу автора

нашла работу получше?..
- Мне так не кажется...
- Ребенок тебе по душе?
- Да, если не считать истории с дверью.
- Так вот: тебе за этих людей замуж не выходить. Ты просто работаешь на
них... сколько... пятнадцать часов в неделю?
Официант ставит на стол блюдо печений с предсказаниями и берет чек.
- Двенадцать, - поправляю я, беря печенье.
- Пусть двенадцать. Так что нечего из кожи вон лезть и на ушах стоять.
- Но что делать с Грейером?
- Детей приручить не так-то легко. Они не сразу оттаивают, - объясняет
отец. Кому, как не ему, знать, с его восемнадцатилетним опытом преподавания
английского. Он хватает печенье и берет меня за руку. - Пойдем, поговорим на
ходу. Софи и так слишком долго терпит. Больше ей не выдержать.
Мы выбираемся из ресторана и шагаем к Вест-Энд-авеню. Я беру отца под
локоть. Он сует руки в карманы спортивной куртки.
- Будь для него Глиндой - Доброй Колдуньей, - предлагает он задумчиво.
- Можно немного подробнее?
Он бросает на меня взгляд:
- Дай доесть печенье. Ты внимательно слушаешь?
- Да.
- Пойми, это наилучшая политика. В сущности, ты и есть Глинда. В тебе
присутствует все необходимое: легкость, простота, искренность и чувство
юмора. А он - неодушевленный предмет с нелепо болтающимся языком. Если снова
зайдет слишком далеко - я имею в виду хлопанье дверьми, физическое насилие
или что-то грозящее ему опасностью, - КРИБЛЕ-КРАБЛЕ-БУМС! Перед ним Злая
Колдунья Запада! Мгновенно приседаешь на корточки, глаза в глаза, и шипишь,
чтобы никогда, никогда в жизни больше не смел делать этого. Он не успеет и
глазом моргнуть, как ты снова превращаешься в Глинду. Даешь понять, что у
него могут быть свои чувства, но для всего есть определенные границы. И что
на этот раз он их преступил. Поверь мне, ему сразу легче станет. А теперь
жди, пока я схожу за Софстер.
Он исчезает в подъезде, а я поднимаю голову к оранжевому небу,
просвечивающему между зданиями. Через несколько минут из подъезда вырывается
натянувшая поводок Софи. Виляет хвостом, на морде улыбка. Я приседаю,
обхватываю ее за шею и зарываюсь лицом в коричнево-белый мех.
- Я выгуляю ее, па. - Обнимаю его и беру поводок. - Мне хочется побыть
рядом с кем-то, кто не выше трех футов и при этом не огрызается.
- И высовывает язык исключительно из биологической необходимости, -
добавляет отец.

***

В понедельник я стою на тротуаре перед детским садом Грейера. Пришлось,
следуя строгим инструкциям миссис N., приехать на десять минут раньше, так
что остается время пролистать записную книжку и определить крайний срок
представления следующих двух статей. На углу визжит тормозами такси, и
остальные машины разражаются такой какофонией гудков, что я поднимаю глаза.
Прямо напротив, под навесом, неподвижно стоит блондинка. Машины снова
возобновляют бег, и она исчезает.