"Ларри Макмертри. Ласковые имена" - читать интересную книгу автора

сил для соблюдения диеты. Пожалуйста, сделай мне одолжение, приведи волосы в
порядок. Может быть, тебе стоит их покрасить. Честно говоря, Эмма, лучше бы
тебе родиться совсем лысой.
- Оставь меня в покое, - огрызнулась Эмма. - Я смирилась со своими
волосами.
- Да, в том-то и беда, что ты со многим смирилась. Твой наряд вызывает
уныние и жалость. Лучше бы тебе снять его. Я никогда не смирюсь, если
что-нибудь на мне не будет выглядеть по меньшей мере очаровательно. Тебе
надо многое изменить.
- По-моему, перемены происходят независимо от меня, - возразила Эмма.
- Передай Томасу, что он мог бы быть более точен. Я отчаливаю. Передачи
ждать не будут. Надеюсь, что на моем пути не встретится полицейский.
- Почему?
- Они косо на меня смотрят, - пожаловалась Аврора. - Понятия не имею,
почему. Я им ничего плохого не делала. - Она еще раз бросила удовлетворенный
взгляд на свою прическу и повернула зеркало более или менее в прежнее
положение.
- Наверное, виной тому твой небрежный взгляд, который ты так
старательно совершенствуешь, - сказала Эмма.
- Фу, я поеду. Ты и так меня задержала, - Аврора помахала дочери рукой
и пристально посмотрела вперед: не возникла ли на ее пути какая-либо помеха.
Зеленая иностранная машина проскочила мимо, но это был пустяк. Если она
загудит достаточно сильно, эта машина, наверное, съедет с дороги и пропустит
ее. На таких машинах надо ездить по тротуарам - на проезжей части мало места
для американских машин.
- Пока, мама, приезжай, - сказала Эмма, соблюдая формальность.
Аврора ее уже не слышала. Она с силой уцепилась за руль и надавила на
нужную педаль.
- Малышка Аврора, - ласково сказала она себе, отъезжая.


3

Услышав это, Эмма улыбнулась. Ее мать называла себя "малышкой Авророй"
только в тех случаях, когда чувствовала, что в одиночку противостоит всему
свету, одинокая и в высшей степени компетентная.
Потом она подпрыгнула. Мать принялась сразу же сигналить
"фольксвагену", а сигнал у "кадиллака" был очень сильный. Когда он
раздавался, все, включая Эмму, испытывали дурное предчувствие, будто
произошла какая-то катастрофа. Перед таким звуком зеленой машине было не
устоять. Она посторонилась, а "кадиллак" отодвинул ее с той легкостью, с
которой океанский лайнер сметает каноэ. Водитель, полагая, что кто-то попал
в аварию, съехал с дороги и даже не посигналил в ответ.
Эмма натянула тенниску как можно ниже. С деревьев все еще капала
дождевая вода, капли падали ей на грудь. Тенниска особенно подчеркивала
некоторые недостатки в ее фигуре. Ее мать была не совсем несправедлива.
Как всегда после визита матери Эмма чувствовала раздражение не только к
матери, но и к мужу, и себе самой. Флэпу следовало бы быть здесь, чтобы
защитить от ее нападок на себя или Эмму, или на них обоих. Со стороны матери
это не был болезненный приступ, она просто упражняла свой особенный