"Грэм Макнилл. Фулгрим ("Ересь Хоруса" #1) " - читать интересную книгу автора

"ОПАСНОСТЬ ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА ИЗ НАС, - сказал как-то Остиан Делафур в
одном из тех редких случаев, когда удавалось вытянуть из него пару слов о
его даре - появляется не тогда, когда наши цели велики и недостижимыми, нет.
Она возникает, когда цели низки и мы достигаем их". Промолвив это, великий
скульптор скромно улыбнулся и спрятался за чьей-то спиной, явно стесняясь
пристального внимания к себе и изливаемых со всех сторон потоков лести.
Только здесь, в своей невероятно захламленной студии, заваленной
молотками, долотами и терками, которые в его гениальных руках творили чудеса
с обломками мрамора, Остиан чувствовал себя уверенно.
Он соскочил со стоящего в центре комнаты каменного блока и провел рукой
по своему лбу и коротким вьющимся волосам, в черноте которых хорошо были
видны мраморные крошки.
Мраморная колонна примерно четырех метров высотой, ещё не тронутая
долотом, возвышалась рядом со скульптором. Остиан обошел её по кругу,
поглаживая своими серебристыми руками гладкую поверхность, ощущая текстуру
камня и прикидывая место первого касания инструментами.
Сервиторы притащили колонну из трюма "Гордости Императора" ещё с неделю
назад, но Делафур до сих пор не закончил осмотр - ведь тот шедевр, что
должен возникнуть из камня под его рукой, был слишком важен.
Да и сам мрамор был непрост - его доставили на борт флагмана флота
Детей Императора из тех же карьеров на Анатолийском полуострове, откуда
брался камень для постройки Императорского Дворца. Этот блок был добыт на
крутых ледяных склонах горы Арарат, единственного места в мире, где
обретался столь чистый и белоснежный мрамор. Ценность его была настолько
велика, что только лишь всё влияние Примарха Фулгрима обеспечило доставку
камня в 28-ю Экспедицию.
Остиан, конечно, слышал, что окружающие зовут его "гением", но сам он
всегда чувствовал, что всего-навсего помогает выйти на свет красоте,
изначально живущей в глубинах мрамора. Его навыки (которые сам Делафур
никогда не считал гениальными) позволяли скульптору видеть итог своей работы
во всей красе ещё до первого удара по камню - ведь нетронутый мрамор
содержал в себе всё, что мог вообразить себе художник.
Что до самого Остиана, то он был невысок, его тонкое лицо всегда
оставалось серьезным, а длинные пальцы рук мерцали серебристым, схожим с
ртутью металлом. Всякий раз, когда Делафур касался камня, металл начинал
волноваться, словно бы оживая и неся в разум скульптора информацию о
мельчайших прожилках в толще мрамора. Одевался Остиан, как правило, в
длинную белую блузу поверх короткой черной рубашки и шорт сливочного цвета,
причем эта строгая и аккуратная черно-белая гамма особенно четко выделялась
на фоне невероятного бардака, царившего в его студии почти все время.
"Ну вот, я готов" - прошептал скульптор.
"Надеюсь, да - сказал женский голос за его спиной. Беква просто
взбесится, если мы опоздаем на её выступление, ты же знаешь".
Остиан улыбнулся и ответил: "Да нет, Серена, я имел в виду, что готов
начать работу".
Он сбросил завязки, удерживающие блузу и стянул её через голову.
Впрочем, получилось у скульптора не сразу, так что он не видел Серену
д'Ангелус, ворвавшуюся в его студию подобно разъяренной владычице из
спектаклей Коралины Асенеки.
Когда Остиан наконец одолел блузу, художница смотрела на разбросанные