"Антон Семенович Макаренко. Марш 30-го года (Восьмитомник, т.2)" - читать интересную книгу автора

будем мыть, нагнуться никак нельзя, видите, животы какие нажили.
- Швед, помощник командира, мягкий и ладный, серьезно обращается к
своему командиру:
- Скажи, пуская уберут ребята. Можно послать на батареи Кольку, он
просунет руку.
Агеев - руки в карманы и кивает на Скребнева:
- Записывай в рапорт! А я запишу, что ты придираешься, как бюрократ.
Сидим на диване у парадного входа, нас любопытно рассматривает умытое
глазастое утреннее солнце.
Подходит ДК - маленький, подвижный и совсем юный Сопин. Он - старый
коммунар и комсомолец. Он сам состоит в третьем отряде и не раз даже
командовал им. Сопин усаживается рядом со мной и подымает жмурящееся лико
к солнцу.
- Вы знаете, Антон Семенович, опаздываем уже на десять минут, а эти
лодыри, третий отряд, до сих пор не сдали уборки.
Я, не выпуская изо рта папиросы, так же спокойно говорю:
- Что же ты будешь делать? Ведь это твои корешки?
- Да вот и не знаю, что делать. Понимаете, с командиром тоже ссориться
не хочется.
Агеев Васька хохочет.
Налетает сердитый, взлохмаченный Фомичев и орет:
- Чего вы держите? Уже давно на поверку...
Сопин непривычно для него жестко заявляет:
- Сигнала не дам, пока не скажет ДЧСК. Мое дело маленькое.
Швед опять трогает за рукав Агеева:
- Пошли кого-нибудь, черт с ними! Я бы и сам пошел, да жду здесь
Ваньку, он обещал сдать щетки.
Агеев отрицательно качает головой. Фомичев "парится на три атмосферы",
как говорят ребята, и кричит:
- Через вас, смотри, уже четверть часа!
- Ну хорошо, - говорит Агеев. - Уберем.
Через пять минут подходит к Сопину Скребнев и салютует:
- Уборка сдана.
Сопин кивает черной, как уголь, головой востроглазому Пащенку, и тот
прикладывает сигналку ко рту. Звенят в сияющем утреннем воздухе
раскатистые, бодрые призывы: "Собирайтесь все!"
Вечером в этот день ДК отмечает в рапорте: "По дежурству в коммуне все
благополучно. Утром задержан завтрак на пятнадцать минут по вине третьего
отряда".
Председатель собрания смотрит на командира третьего. Агеев пробует
улыбаться и нехотя вылезает на середину.
- Ну, что ты скажешь? - спрашивает председатель.
- Да что я скажу? - вытягивается командир.
По тону его и по тому, как он держит в руках фуражку, чувствуется, что
настроен он вяло, сказать ему нечего.
- Там эти батареи, так никак туда руку...
Он замолкает, потому, что в зале смеются. Все очень хорошо знают, что
там не в руках дело. Сколько раз уже эти самые батареи проверялись
санкомом!
- Больше никто по этому вопросу? - спрашивает председатель.