"Антон Семенович Макаренко. Марш 30-го года (Восьмитомник, т.2)" - читать интересную книгу автора

- У меня пояс пропал...
Но немедленно на него зыкнет случайно пробегающий коммунар:
- пояс пропал, шляпа. Цело утро носили по коммуне пояс, спрашивали -
чей. Сам забыл в саду.
Тетерятченко и раньше знал, что с поясом именно так кончится. Я не
успеваю ему нечего сказать. Раздаются звуки рожка. Сегодня сигнал играет
сам Волчок. Он берет на октаву выше других ребят и умеет особенно четко и
в то же время заливчато вывести последние ноты сигнала.
Я выхожу. В парадные двери вбегают коммунары, с лестницы спускается не
спеша знаменная бригада - знаменщик и два ассистента с винтовками - и
останавливается на площадке. Ко мне подходит дежурный по коммуне в
новенькой повязке, франтоватый, как и все, с чистеньким платочком,
кокетливо выглядывающим из кармана блузы.
- Знамя в чехле? - спрашиват он, хотя и сам довольно хорошо знает, что
в чехле. Но так уж требуется для красоты дня.
- В чехле.
Параллельно парадному фасаду вытянулись в одну шеренгу коммунары. На
правом фланге колонна оркестра, и Волчок впереди.
- Становись!
Но команда эта излишняя. Уже все стоят на своих местах, и комвзводы
проверяют состав. Пробегает по рядам Тетерятченко и застегивает на ходу
пояс. Его провожают сочувственные возгласы:
- Вот человеку не везет!
- Да вот пояс насилу нашел. А утром положил штаны на чужую кровать и
полчаса ко всем приставал: "Кто взял мои штаны?" Его Похожай чуть не
побил.
Черномазый блестящий Похожай, сегодня особенно красочный и оживленный,
потому что он - еще и командир третьего взвода, басит:
- Я его обязательно когда-нибудь отлуплю, этого Тетерятченко, так и
знайте, Антон Семенович. Без этого из коммуны не выйду...
Но Тетерятченко смотрит на Похожая и улыбается. Он любит Похожая за
красоту и удачливость и знает, что тот его не только не отлупит, а и
другому не даст в обиду.
- Равнясь! - гремит Карабанов.
Все готово. От Карабанова отходит и направляется к зданию дежурный по
коммуне. В оркестре подымают трубы, и фанфаристы расцвечивают утро
красными полотнищами флагов. Волчок настороженно поднимает руку.
- Под знамя смирно! Равнение налево!
Оркестр гремит знаменный салют, все коммунары поднимают руки, перед
фронтом замирает Карабанов. Служащие, провожающие колонну, тоже козыряют.
Из парадных дверей выходит дежурный по коммуне и с рукой у козырька
фуражки "ведет" знамя. Три коммунара бережно и подчеркнуто изящно проносят
знамя по фронту и устанавливают его на правом фланге. Знамя держат почти
вертикально: если оно без чехла, то оно не развевается, а красивыми
мягкими складками падает на плечи знаменщика, и при движении линии этих
складок почти не меняются. Древко тоже касается плеча, вся тежесть
приходится на руки, а двумя руками держать знамя неприлично. Поэтому быть
знаменщиком - дело довольно трудное.
Знамя на месте. Салют окончен. Карабанов последним "орлиным" взором
оглядывает фронт. Пора. К левому флангу подошел обоз, и командир