"Антон Семенович Макаренко. Статьи и рассказы (Восьмитомник, т.7)" - читать интересную книгу автора

Кто читал мою книгу - тому это ясно. Моя фамилия Макаренко.
(Продолжительные аплодисменты.)
Так вот, товарищи, ваш писательский коллектив мною принимается как
явление для меня совершенно новое. И, простите меня, по тем впечатлениям,
которые есть у меня за эти 4 дня, по сравнению с коллективом беспризорных
у вас есть очень много минусов. (Смех, аплодисменты).
Для меня это представляет большой интерес, так как я хочу остаток своей
жизни посвятить писательской работе.
Что меня поражает? По привычке читательской, по привычке учительской -
а учителя всегда были большими поклонниками литературы и всег-
да были немного влюблены в писателей - когда я получил такое высокое
звание писателя и членский билет, я не смог с себя стряхнуть мое
читательское и учительское благоговение перед писателями и не мог
поверить, что я писатель. Я и теперь себя чувствую больше читателем, чем
писателем.
Я, естественно, стремился к этой организации, мне так хотелось
побывать, посмотреть, повидать, послушать этих великих людей,
действительных корифеев (я это слово произношу без кавычек).
Позволою себе говорить не об отдельных недостатках, а о чем-то таком,
что для меня является главным.
Это главное звучит в ваших словах на каждом шагу.
Смотрите, сколько раз здесь употреблено слово "помощь". Все требуют
помощи. Как-то странно подумать даже: Союз советских писателей величайшей
социалистической страны - можно сказать, первая не только в мире, но в
мировой истории писательская организация - говорит почему-то о помощи.
Все хотят, чтобы союз помогал отдельным членам. Разве это
социалистическая постановка вопроса? Надо говорить не о помощи писателям -
об организации работы писателя#2. Наша работа должна быть успешной не
потому, что Союз писателей помогает, а потому, что союз прекрасно
организован.
А наш коллектив? Едва ли даже он может быть назван коллективом. Нет,
пожалуй, сейчас в Советском Союзе таких принципиальных единоличников, как
мы. Мы, прежде всего, единоличники. Это наша единоличность уже начинает
перерастать в одиночество. Но есть перерастание и другое, более опасное.
Как во всякой сфере единоличного хозяйства, так и у нас возникают такие
явления, которых нужно страшно бояться. На единоличном хозяйстве росли
кулацкие настроения.
Вчера в выступлении т. Прута#3 я почувствовал вот этот самый, простите
меня, кулацкий запах. Мне показалось, что у нас не драматургическая
секция, а драматургический хутор. (Смех, аплодисменты).
Вчера здесь были возгласы отдельных товарищей о каких-то миллионах, о
каких-то сотнях тысяч. Вообще, надо сказать, запах очень нехороший.
Единоличное хозяйство наше не потому опасно, что отражается на нашем
производстве, а потому опасно, что отражается, прежде всего, на нас самих,
на нашей нравственной личности. Разве нравственно-политическая личность в
Советском Союзе может вырасти в одиночной работе? Это даже не кустарная
работа. Вчера кто-то говорил, что можно работать и в советской комнате.
Товарищи, не всякая комната на территории Советского Союза обязательно
советская. Кто знает, какая получится комната, если человек живет только
своей особой, только своей славой, только своим личным устремлением. Тов.