"Антон Семенович Макаренко. Письма (Восьмитомник, т.8)" - читать интересную книгу автора

Так или иначе, мы оживаем исключительно благодаря Вам.
Смотрим вперед весело. Настроение в колонии восхитительное,
почти трогательное. Смущает нас только лето. Капитала у нас
по-прежнему нет. Клячи дохлые, дети босые.
К сожалению, не урегулировано распределение кредитов. За
декабрь для колонии переведено 12 миллиардов на жалованье и 0,5
миллиарда на прочие расходы. Между тем на жалованье нам нужно
было только 6 миллиардов. Разумеется, остаток пошел на жалованье
в другие учреждения, так как нельзя переводить из & в &... Я
хлопочу все-таки, чтобы мне дали из местных средств на покупку
лошадей и сапог, но надежды мало. Я не знаю, как быть.
По январским ставкам нам нужно на жалованье миллиардов 12, а
нам перевели, наверное, больше, а на прочие расходы мало. Как бы
все-таки хорошо было бы иметь собственные кредиты. Уверен, что
мы доживем до этого. А то теперь половина энергии тратится на
кредитную борьбу и получение по ассигновкам. Все это страшно
неэкономно.


Будьте здоровы. Мы все были страшно рады, если бы Вы к нам
собрались. На недельку, другую. Передаю Вам привет всей колонии
от мала до велика.
Уважающий Вас А. Макаренко.

А. П. Сугак
24 марта 1823
колония им. Горького
Дорогая Антонина Павловна!
Спешу написать Вам под свежим впечатлением только что
полученного письма Вашего от 13 марта. Вы совершенно правы, не
буду брехать: подробности в письме - было очередное
"колпасченье", как Вы неделикатно выражаетесь. Уверяю Вас, не
нарочно!
Вы помните, как я работал в Крюкове? Вы, может быть, даже
имеете представление о моем труде прошлым летом. Так вот:
гораздо тяжелее и гораздо труднее. Сейчас я дошел уже до того,
что сплю через ночь вот уже около полутора месяцев и даже отвык
спать. Этим обстоятельством обьясните и непреличный способ
сообщения - на машинке. Просто гоняюсь за скоростью. Я даже для
себя неожиданно приучился делать 3-4 дела сразу.
Приглашение от месткома получил несколько дней назад, а 21-го
приезжал ко мне Кононенко и также предьявил какой-то мандат на
право изьятия меня из колонии#1. От Кононенко же я узнал о
болезни Виктора. Это очень прекрасно, что он вырался из каких-то
паршивых почек, а то я уже серьезно собрался грустить, что наше
поколение начинает дохнуть.
Местком, разумеется, меня трогает, несмотря на некоторую
неуклюжесть своих желаний и представлений. Так же трогает и
Кононенко, и уж, само собой, трогаете Вы, любезная Антонина
Павловна. Ваше письмо - это песнь торжествующей любви, а вовсе