"Тереза Медейрос. Проклятие королевы фей " - читать интересную книгу авторахвалу этим достоинствам.
Холли, учтиво улыбаясь, сказала: - Прежде чем ваш менестрель продолжит свою песню, милорд, позвольте предложить вам отведать еще вина. - Буду очень признателен. Опередив Элспет, Холли стиснула до боли в пальцах ручку изящного серебряного кувшина. Эжен грациозно подставил кубок. Наклонив кувшин за три дюйма от кубка, девушка обрушила водопад горячего вина на колени Монфора. - Боже всемогущий! Барон вскочил с места, безуспешно пытаясь отлепить промокший насквозь бархат от тела. - Какая я неловкая! К счастью, вино успело немного остыть. - Холли презрительно взглянула на выступающий гульфик барона. - Надеюсь, я не испортила вашу одежду. Грозное восклицание отца, похожее на рычание, предупредило ее, что на этот раз она зашла слишком далеко. - Сэр, вы должны простить мою дочь, - подобострастно обратился он к гостю. - Она иногда бывает подвержена судорогам. Это у нее с детства. Разумеется, ничего наследственного, - поспешил добавить он, протягивая барону кружевной платок, словно выбрасывая белый флаг. Эжен жестом оскорбленного достоинства отказался от предложенного платка. Его глаза стали холодными и тусклыми, будто погасшие угли. Холли вдруг подумала, что из-за этой проделки она, видимо, избавилась от нежеланного соискателя руки, но нажила себе опасного врага. - Кажется, я уже начал злоупотреблять вашим гостеприимством. Всего Сверкнув взглядом и бросив Холли немой вызов, он буквально вонзил серебряную пряжку в ткань, застегивая плащ. - До встречи, миледи. Монфор удалился из зала в сопровождении менестреля, семенящего за ним следом, точно пристыженный щенок, и в зале установилась жуткая тишина. Холли поднялась с места, надеясь ускользнуть к себе без всяких объяснений, но это ей не удалось. - Сядь! - рявкнул отец. Холли села. Элспет испуганно подалась к стрельчатой арке окна. Девушка подумала, что, если бы по приказу графа прошлой весной допотопные деревянные ставни не были заменены цветным витражом, служанка взобралась бы на оконный карниз. Граф прошел к очагу, облокотился рукой на каменную плиту. Он стоял, слегка покачиваясь на каблуках, и молчал, погруженный в тяжелые размышления. Холли подумала было, не стоит ли залиться слезами, но тотчас же отмела эту мысль. Всего лишь одна слезинка, заблестевшая в ее голубых глазах, повергала рыцарей и принцев на колени, но отец не зря прожил с нею восемнадцать лет и научился противостоять подобным уловкам. Не в силах больше выносить этот немой укор, Холли сказала в свое оправдание: - Он сравнил мои уши с кошачьими! Эти уши едва не оглохли, когда отец, обернувшись, заревел: - Монфор пользуется благосклонностью короля. Если ему угодно, он может называть твои уши ослиными! |
|
|