"Тереза Медейрос. Поцелуй, чтобы вспомнить" - читать интересную книгу автора

Вся, что могла сделать Лаура, это плестись следом и молиться, что
старик был неправ.

Лунный свет омывал лицо незнакомца.

Лаура сидела в кресле около его постели и думала о том, очнется ли он
вообще когда-нибудь. Хотя он, казалось, не страдал, только слабо дернулся,
когда Довер свалил его на ситцевые покрывала. С тех пор прошло уже больше
семи часов. Она проверила, не сползла ли горячая припарка, которую Куки
поставила на огромную шишку на его макушке, а затем коснулась лба, пытаясь
определить, нет ли лихорадки. Она уже начинала бояться, что, какой бы ни
была его травма, она повредила ему не только память.

Она шокировала домочадцев, настаивая, чтобы его положили в комнате леди
Элеоноры. Несмотря на то, что Куки держала ее комнату в чистоте и регулярно
меняла постельное белье, ни Лаура, ни дети не смели нарушать ее
неприкосновенность с тех пор, как умерла леди Элеонора. Просто слишком много
было воспоминаний о последних днях, которые они были вместе с ней, в до сих
пор ощущаемом в воздухе апельсиновом аромате - горьком и сладком.

Но ее изящная кровать с балдахином была самой удобной в доме, и Лаура
твердо решила, что гостя нужно положить именно на нее.

Она должна была дать ему хотя бы это.

Сперва Куки отказывалась оставить ее с ним наедине, утверждая, что
неприлично для незамужней девушки ухаживать за джентльменом в его спальне. И
только, когда Лаура разрешила Доверу спать в кресле по другую сторону двери
со старинным мушкетом на коленях, Куки смягчилась, хотя и продолжала
неодобрительно прищелкивать языком всю дорогу до кухни. Храп старика был
слышен даже через закрытую дверь.

Незнакомец лежал, вытянувшись на покрывале, стеганное пуховое одеяло с
собственной кровати Лауры накрывало его до талии. И хотя Довер снял с него
камзол по просьбе Лауры, именно на ее долю выпало развязывать его шейный
платок и расстегивать воротник. С просвеченными солнцем волосами, в
беспорядке разметавшимися по подушке, и длинными ресницами, темнее румянца
на его щеках, он выглядел больше мальчиком, чем мужчиной. Но золотистая
поросль уже начинала предъявлять права на его щеки, предупреждая ее, что
невинное выражение его лица всего лишь иллюзия.

Лаура отчаянно искала в нем хоть какой-нибудь признак души. Если бы его
плоть не была теплой на ощупь, она могла бы поклясться, что он вылеплен из
мрамора - что он скульптура на могиле героя, который умер совсем молодым.
Она все еще размышляла над тем, нужно ли говорить о своем плане детям и
слугам. Если он так и не очнется, им незачем знать, какой идиотской мечтой
она посмела себя развлечь. Сейчас, когда она уже больше не могла винить в
своем безумии лесные чары, ей в голову стали приходить чисто практические
соображения. Как она сможет убедить его, что он ее суженый? И как она сможет
доказать самой себе, что он еще не связан узами брака или помолвки с другой