"Тереза Медейрос. Поцелуй, чтобы вспомнить" - читать интересную книгу автора

ему боль.

- И я никогда не давал тебе причин жалеть о своих обязательствах по
отношению ко мне?

Лаура покачала головой.

- Нет. Никогда.

Притягивая ее к себе, он склонился и прикоснулся к ее губам. Тающая
сладость его поцелуя захватила ее врасплох. Но прежде, чем она смогла
полностью ей отдаться, он отодвинулся с неопределенным выражением лица.

- В таком случае, я могу только молиться, что и дальше не дам тебе
таких причин.

Опустившись в церкви на семейную скамью рядом с Лаурой, ее братом и
сестрой, Николас подумал, что жители Ардена, наверное, слепы от рождения,
раз не замечают, насколько старомодным выглядит его костюм. Несмотря на
полное отсутствие воспоминаний о своей прежней жизни, он не сомневался, что
никогда еще не чувствовал себя так глупо. Бриджи до колена сами по себе были
достаточно оскорбительны, но Лаура еще усугубила его страдания, заставив
надеть шелковые полосатые чулки, ботинки с пряжками, расшитый жилет и
ярко-красное пальто со сверкающими медными пуговицами. Он отлично смотрелся
бы в этом в любой гостиной - поколение назад. А если бы дополнил этот
ансамбль напудренным париком, то мог бы претендовать на должность лакея у
самого короля.

Он зажал свербящий нос, утешая себя тем, что старая каменная церковь
пахнет еще хуже, чем сейчас он сам.

Джордж сутулился в самом конце ряда, отодвинувшись от своих
родственников настолько, насколько позволяла длинная и узкая скамья. Лотти
взгромоздилась по другую сторону от Лауры, и ее ангелоподобную невинность
портил тот факт, что сумочка у нее на коленях извивалась и пыталась
спрыгнуть на пол.

Николас украдкой взглянул на безмятежный профиль Лауры. Казалось, она
не замечает не только его дискомфорта, но и того, что его нога прижимается к
ее ноге. Обтянутые белыми перчатками руки скромно держали молитвенник, а
лицо сосредоточенно смотрело в сторону высокой кафедры красного дерева, с
которой священник удостаивал их своим благословением. Когда первые такты
гимна "Дух Святой, Дух благодати" заполнили церковь, она толкнула его, чтобы
он встал. Ее голос оказался не воздушным сопрано, как он думал, а
хрипловатым альтом, от которого у него по телу прошла резкая волна желания.
Он поднял глаза, почти ожидая, что Бог поразит его ударом молнии за столь
нечестивые мысли в Его доме.

Пока они стояли, он ощутил странное покалывание в задней части шеи. Он
хлопнул по воротнику, боясь, что там застряла незадачливая моль, но