"Дмитрий Медведев. Это было под Ровно (про войну)" - читать интересную книгу автора

нами, что под видом пастухов или сборщиков ягод они посылают в лес
своих агентов.
Бывало так. Партизан-разведчик, идущий впереди отряда, встретит в
лесу подозрительных людей. Тогда отряд залегает в том месте, где его
застала тревожная весть, и недвижно лежит час, другой, третий, пока
связной не сообщит, что можно двигаться дальше.
Мы шли, преодолевая все препятствия, которые только мыслимы в пути,
и двести километров по карте у нас фактически превращались в пятьсот
километров, а может, и больше.
Разведчики проходили втрое, а то и вчетверо больше, чем остальные.
Когда отряд отдыхал, они шли вперед по намеченному на следующие сутки
маршруту, подыскивали места для новых привалов, возвращались к отряду
и вели его уже по изученному пути.
Другие посылались в стороны, чтобы следить, не готовят ли немцы на
нас нападение.
Особенно тяжело было раненым. Лесные тропинки и просеки густо
усеяны корневищами деревьев и пнями. Каждый корень, бугорок или пень,
который не удавалось объехать, острой болью отзывался в кровоточащих
ранах. В болотистых местах лошади не в силах были тянуть увязавшие по
колеса повозки. Приходилось распрягать лошадей и вытаскивать повозки
на руках.
К раненым наши товарищи проявляли трогательную заботу. Разведчики
доставали для них сливки, сметану, яйца и даже белый хлеб.
Доктор Цессарский и медсестра Маруся ни на шаг не отходили от
повозок с ранеными.
Путь был тяжелый и трудный, но никто не унывал. На привалах
вполголоса затягивали песни, и даже раненые подпевали. Частенько
слышались шутки, смех, а то посмотришь - и пляска начинается. Но
плясали счастливцы, конечно. На стоянках многие партизаны шли к
Цессарскому для перевязки кровавых мозолей.
Ежедневно мы имели по радио связь с Москвой, получали сводки
военных действий. Эти сообщения из Москвы переписывались от руки в
нескольких экземплярах и после прочтения партизанам вручались
разведчикам, которые заходили в деревни и хутора.
Крестьяне узнавали правду про войну: ведь гитлеровцы говорили, что
и Москва и Ленинград уже захвачены ими.
От разведчиков мы узнавали о жизни крестьян. Оккупанты грабили и
убивали людей, забирали население на тяжелые работы, молодежь угоняли
в Германию, в рабство.
Одна колхозница рассказывала;
- Забрали и мою Анютку. Когда уезжала, я ей говорила: "Пиши,
дитятко, осторожно. Будет плохо - нарисуй цветочек". Знаю ведь, писать
правду не позволят. Ну вот, намедни получила письмо. Словами написано,
что живет ничего, а на письме-то целых двенадцать цветочков
нарисовано...
Отряд направлялся в район деревни Мухоеды.
Мы рассчитывали так: если Саша Творогов и Пашун живы, они должны
нас искать в условленном месте.
Уже по дороге наши разведчики услышали от крестьян рассказы о
каких-то отважных четырнадцати партизанах. Сначала эти вести доходили