"Леонид Медведовский. Звонок на рассвете [D]" - читать интересную книгу автора

Потом... потом... они убежали... Я хотел его... в милицию... вытащил из
кустов... И тогда... тогда... он...
Лицо раненого исказила мучительная гримаса, он застонал, заскрипел
зубами, заново переживая случившееся. Сеглинь встревоженно приподнялся,
движением бровей указал на часы.
Я заторопился.
- Скажите, Миша, вы этого парня встречали раньше?
- Нет... кажется, нет...
- Может, запомнили его лицо? Ведь вы шофер, у вас должен быть цепкий
глаз. Что вам запомнилось в его внешности?
Он ответил сразу, видно, лицо преступника навечно отпечаталось в его
памяти:
- Баки на щеках... И глаза... Холодные, острые... как буравчики...
Михаил сцепил зубы, подавляя готовый вырваться стон. Сеглинь
поднялся, сказал сердито:
- Все! На сегодня хватит!
- Последний вопрос, доктор! Миша, быть может, во время ссоры было
названо какое-то имя. Вспомните...
Носков закрыл глаза, и было не понять: то ли он снова впал в забытье,
то ли обдумывал мой вопрос.
Между тем Сеглинь тормошил меня:
- Идемте, идемте, ему нужно отдохнуть.
Я медлил. Я все еще надеялся получить ответ на очень важный вопрос и
клял себя за то, что задал его так поздно. Врач вежливо, но твердо взял
меня за руку и повлек к выходу. У дверей я оглянулся: Михаил слабо шевелил
пальцами, как бы подзывая к себе. Я вернулся почти бегом.
- Вспомнили?
- Девчонка повторяла: "Не надо, не надо..." Имя называла... - Тонкая
морщинка пролегла на гладком юношеском лбу. - Не помню... забыл...
Я легонько пожал вялую ладонь.
- Припомни, Миша, это очень важно. Вспомнишь, скажи доктору, я ему
оставлю свой телефон. Счастливо, Миша, выздоравливай!
Он обхватил мою руку холодными негнущимися пальцами, прошептал:
- Увидите маму... передайте... пусть не волнуется... И Алле... ей
нельзя... скоро маленький будет... А я... я... выбак... выкаб...
выкарабкаюсь...
Наша работа не для слабонервных, но к подобным сценам иммунитета у
меня еще не выработалось. Да и вряд ли это когда-нибудь случится.
Сострадание к страданию, злость против зла. Если нет в душе этих чувств,
трудно, даже невозможно работать в милиции...


2

Я выхожу из отделения реанимации в преотвратнейшем настроении. Что
толку хитрить с самим собой? Я могу играть роль многоопытного сыщика перед
погруженным в больничные заботы Сеглинем, но сам-то я в тихой панике,
внутри у меня все дрожит и трепыхается. Ну где, где мне искать этого
подлого юнца?..
- Куда поедем, товарищ лейтенант? - спрашивает меня Спирин, открывая