"Юрий Медведев. Протей" - читать интересную книгу автора

упорядоченность их постоянного движения, хотя выражаюсь, видимо,
невразумительно. Без подробной схемы не обойтись, и я ее впоследствии
набросаю.
Довольно отчетливо вспоминаю также множество блестевших, как
золото, сужающихся к концам канатов в жерле обода, они извивались, как
щупальцы медузы. И еще: когда обод уже накрыл элекар, я оказался в
водопаде непривычно высоких звуков, ушам стало больно, пришлось их
зажать ладонями, но не помогло. Дальнейшую потерю памяти я связываю
именно с этими неприятными звуками.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Так ничего и не вспомнилось, Старший Инспектор?
ШЕРВИНСКИЙ: Сегодняшней ночью, хотя не рискну употребить слово
"вспомнилось", то ли приснилось, то ли пригрезилось, а по-старинному,
примстилось. Будто лежу обнаженный, погружен в светло-голубой раствор,
весь, с головой, а сплошь по телу - присоски от щупалец, вроде тех,
позолоченных, только цвет уже другой - ярко-зеленый. Тысячи щупалец,
заметьте. И звуки все те же, невыносимые, особенно в обертонах. Такое
ощущение, что с тебя снимают копию. Если же...
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Святослав Шервинский, в виде исключения позволю тебя
прервать! Остальное нам известно. В 01.57 следующего дня ты обнаружил
себя в том же самом элекаре и на том же самом месте, где отказал
мотор. Мотор завелся, все схемы задействовались, и ты, следуя
Специнструкции, связался лично со мною.
ШЕРВИНСКИЙ: И заметьте, сразу вам все рассказал. Не понимаю
одного: зачем вы заставили меня, члена Сената, в последующие дни, а
дважды и ночью, пересказывать одно и то же? Зачем эти допросы? Разве
Старшие Инспекторы лгут? Тем паче члены Сената?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Ты не хуже меня знаешь, что, как и зачем, бывший
Старший Инспектор Сената Планетарной Безопасности! Хочу тебя, наконец,
порадовать: опросы кончились, ты вновь назначен - именем Сената -
командиром "Обимура". Космофлот немедленно дал предварительное
согласие, мне показалось, они там даже возликовали, получив известие о
возвращении своего лучшего капитана, поклявшегося еще в детстве
облететь нашу Галактику, если верить книгам о твоих подвигах во
Внеземелье. Почему ты молчишь?
ШЕРВИНСКИЙ: Это тяжелое наказание, ваша честь. Вы же понимаете:
теперь в переходах и рубках мне будут грезиться, мститься Брэдли и
Кынчаков. Дайте другой транспортный астероид, коллеги! Любой другой,
но не "Обимур".
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Сожалею, капитан Шервинский, решение Сената
окончательное. Взгляни на купол Сената: двенадцать ущербных лун и лишь
одно солнце. Солнце, между прочим, выставил я, хотя по началу и
склонен был предъявлять тебе обвинения гораздо более серьезные, нежели
обвинения моих коллег, присутствующих на опросе.
ШЕРВИНСКИЙ: Как понять - еще более серьезные обвинения?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Причем порядка сугубо этического. После
таинственного исчезновения тебя будто подменили. К нашему изумлению,
ты вдруг принялся публично высказываться о самом нашем Сенате. Причем
в тонах неодобрительных, точнее, злопыхательских. Зачем эти
демагогические разглагольствования о каких-то немыслимых привилегиях
сенаторов? О персональных планетолетах. О виллах в райских уголках