"Юрий Медведев. Комната невесты (Современная сказка)" - читать интересную книгу автора

- Спасибо, - отвечала она, хотя и вздрогнула. - Вы кто? Голос такой
старый, и в саду ничего из-за туч не видно. Только контуры вишневых
деревьев.

- Вот вишни и спрашивают невесту. Скажи: твой это суженый?

- Мой суженый? - задумалась она. - Чей же еще?

- На веки вечные? До смертного часу? Единственный в мире?

- Зачем вы так любопытствуете? - сказала невеста и смутилась.

- Вишни тебя пытают: это он? Единственный? Во все времена?

- В какие во все?

- Была же ты в мыслях невестой в далеком прошлом? Ну хоть при Иване
Четвертом, хоть при Великом Петре? Конечно, была. И в просторы грядущего
мысли о суженом посылала?

Она задумалась.

И тогда - запястье левой руки к плечу, ладонь на отлете - я высветил на
ладони полусферу - подобие опрокинутой хрустальной чаши. За стенами чаши
венчал светел месяц свод звездных покойных небес, и струилась, блестя
перекатами, древняя Нара-река меж хмурого воинства елей по берегам. И
вызванивали железными боталами кони в ночном, и лучина теплилась в избушке
с краю деревни, на взлобье холма, на полугорке, возле реки. А за горою, за
выпасом, на поле средь озимых стоял отрок в лаптях, в портках и рубахе
холщовой почти до колен.

- Встану я и пойду в чисто поле под восточную сторону, - причитал
отрок. - Навстречу мне семь братьев, семь ветров буйных. "Откуда вы, семь
братьев, семь ветров буйных, идете? Куда пошли?" - "Пошли мы в чистые
поля, в широкие раздолья сушить травы скошенные, леса порубленные, земли
вспаханные". - "Подите вы, семь ветров буйных, соберите тоски тоскучие со
вдов, сирот и маленьких ребят - со всего света белого, понесите красной
девице Марине в ретивое сердце, просеките булатным топором ретивое ее
сердце, посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухотучую, в ее кровь
горячую, в печень, суставы, чтобы красная девица тосковала и горевала по
мне, рабу божьему Ивану, все суточные двадцать четыре часа, едой бы не
заедала, питьем бы не запивала, в гульбе бы не загуливала и во сне бы не
засыпывала, в теплой бане-паруше щелоком не смывала, веником не спаривала,
и казался б я ей милее отца и матери, милее всего рода-племени, милее
всего под господней луной..."

Точно туманом подернулась чаша. А когда прояснилась сызнова - сидели
уже жених и невеста на вывороченном тулупе за столом свадебным, и
дружко-затей;!ик щелкал бичом за стеной, молодых от чар оберегая, и в
сеннице, где им предстояло впервые возлечь, калену стрелу утверждали уже в