"Мёртвая вода. Часть 2" - читать интересную книгу автора (Внутренний Предиктор СССР)
Прежде всего...
Речь пойдет прежде всего об обеспечении секретности (от кого? — это главный вопрос) в сферах управления, науки и промышленности.
Система режима секретности работ, существующая в СССР, сложилась во времена пребывания у руководства органов государственной безопасности СВЕРХпропорционально большого количества израиловичей. Она исходит из того, что каждый, кого государство вынуждено допустить до работ с информацией, признанной закрытой, — потенциальный предатель. По этой причине каждый его шаг необходимо контролировать, а чтобы свести к минимуму ущерб в случае его предательства, для работы ему необходимо предоставлять минимум информации, якобы касающейся только его.
Если анализировать состав реальных, а не потенциальных предателей интересов народов СССР, то доля евреев и связанных родственными узами с ними, намного превышает их долю в составе населения страны. В данном случае имеются в виду не предатели, осужденные по соответствующим статьям УК республик СССР, а лица, получившие допуск к работе с секретной информацией и спустя какое-то время изъявившие желание покинуть СССР потому, что здесь нет тех или иных «свобод» или низок уровень потребления материальных благ, или ставшие на путь подрыва его государственности.
Основным свойством сложившейся системы режима секретности является то, что специалист, вырабатывая и принимая решение, не обладает всей информацией, необходимой для того, чтобы решение было правильным. Происходит это главным образом по следующим причинам:
— то, что делается в информационно связанных отраслях деятельности, от узкого специалиста система режима скрывает, дабы ограничить круг допущенных лиц и уменьшить статистическую предопределенность возможной утечки закрытой информации;
— то, что делается в своей отрасли деятельности, специалист может не знать, поскольку вышестоящие начальники по неведению или осознанно посчитали нецелесообразным его ознакомить с какой-либо информацией;
— система прямо запрещает накопление информации и её обобщение специалистами, во избежание возможных утечек больших объемов обобщенной информации, и это затрудняет отслеживание процессов развития отраслей знаний большинству добросовестных специалистов.
Всё это приводит к тому, что специалист, как правило, не знает всего относящегося к его вопросам, не видит места своей тематики в общем круге вопросов и потому в принципе не способен быстро выработать и принять правильное решение, не нарушая режима секретности работ. В той или иной степени этот факт осознается всеми, кто достаточно длительное время сталкивался с этой системой. Поскольку подавляющее большинство персонала, охваченного «защитой» системы режима секретности, не являются предателями, то их желание работать хорошо на благо Родины, т.е. своевременно вырабатывать и принимать правильные решения на основе всей необходимой информации, порождает неофициальную систему циркуляции закрытой информации, основанную на личном доверии специалистов друг к другу. Как циркулирует информация в этой неофициальной системе, контролировать практически невозможно, но её существование позволяет получить практически любую информацию, если не непосредственно, то через информационно связанную с нею.
Бороться с этой неофициальной системой на основе официальной системы режима секретности бесполезно, поскольку официальная сама же и порождает неофициальную. Фактически это две подсистемы объемлющей их системы управления государственностью СССР из Евро-Американского конгломерата осуществляемой бесструктурным (преимущественно) способом.
Механизм этого замыкания управления на внешние структуры включает в себя, казалось бы, не связанные друг с другом элементы как внутри СССР, так и за его пределами.
Сейчас несколько подзабыли совершенно правильный лозунг: «Кадры решают все!» Кадровая политика в СССР после 1953 г. исходила из принципа, описанного М.Е.Салтыковым-Щедриным: «Небоящиеся чинов, оными награждены не будут! Боящемуся же все дастся... И даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля.»
Но эта верноподданность еще усугублена и системой режима секретности. Все руководство вырастало из узких специалистов, которые всегда имели доступ к информации только «в части, их касающейся», сообразно занимаемой должности. Поднимаясь по ступеням иерархии управления, они обретали в кругу своей ответственности вопросы, о которых никогда прежде не имели содержательного представления благодаря особенностям системы режима секретности и своей собственной низкой методологической культуре. Неспособность к скорочтению в сочетании с низкой методологической культурой ставит такого руководителя в зависимость от узких специалистов в содержательно незнакомых ему лично областях деятельности; правильность рекомендаций таких специалистов по этим причинам он просто не в состоянии контролировать и потому вынужден верить или не верить им слепо.
Вставка 1998 г.
Это позволяет построить схему анонимного дистанционного управления такого рода руководителями в обход контроля их сознания. При этом они толком не понимают, как и где вырабатываются и утверждаются те решения, которые они проводят в жизнь. Принципы построения такого рода системы дистанционного управления “начальниками” показаны на ниже приводимом рис. 1.
Эта схема в обществе работала издавна, хотя научные исследования выявили возможность её целенаправленного построения только во второй половине ХХ века. В середине 1970‑х гг. одна из газет в качестве курьеза сообщила, что согласно исследованиям американских социологов двух случайно избранных американцев соединяет цепь знакомств в среднем не более чем в десять человек. Если есть цепь знакомств, то в принципе по ней возможна передача информации в прямом и обратном направлении. Всё выглядит так, как в детской игре «испорченный телефон», с тою лишь разницей, что участники цепи знакомств не сидят в одной комнате, на одном диване, а общаются между собой в разное время и в разных местах. Тем не менее информация по таким цепям объективно распространяется, порождая некоторую статистику информационного обмена, на основе которой может быть построено достаточно эффективное управление.
Видение этой статистики, некоторые знания психологии людей, позволяют строить такого рода цепи целенаправленно. Количество звеньев в них будет не 10 — 20, а гораздо менее, что делает их быстродействие достаточно высоким для осуществления стратегического управления, а подбор кадров для них (естественно негласный, «в темную») обеспечивает достаточно высокую степень сохранения в них при передаче стратегической управленческой информации. Дело в том, что стратегическая информация в своем большинстве достаточно компактна и требует для упаковки весьма мало слов и символов.
 |
На схеме рис. 1 показана иерархия структур и некий лидер, возглавляющий одну из них. Такого рода структурой может быть аппарат главы государства, министерство, спецслужба, научно-исследовательский институт, лаборатория в его составе, проектно-конструкторское бюро, редакция и т.п. Структура представляет собой некое штатное расписание. Персонал, наполняющий клетки штатного расписания, условно можно разделить на две категории:
· аппаратную “шушеру”, которой «что бы ни делать, лишь бы не работать», но получать зарплату;
· и работающих специалистов, которые более или менее «болеют за дело».
Из числа вторых можно выделить еще одно подмножество — нескольких человек, мнение которых значимо для лидера структуры при руководстве ею. На схеме один из таких специалистов указан и назван
Но люди далеко не всё время проводят на работе. Есть еще круг неформального общения. При этом «действительные тайные советники» многих публичных лидеров или деятелей, широко известных в узких кругах специалистов, вхожи в дома популярных личностей, чьё мнение более или менее авторитетно во всем обществе. В дома такого рода “звезд” вхожи и многие другие люди. Среди них могут быть и школьные и вузовские друзья “авторитетов”, которые и сами не обделены талантом, и хотя в силу ряда причин не смогли обрести высоких титулов, но к их мнению прислушиваются их высокоавторитетные друзья, по отношению к которым они выступают в роли домашних
Опекуны могут знать, что они выполняют миссию опекунства, но могут использоваться в темную так же, как и действительные тайные советники. Либо непосредственно, либо через некоторое количество промежуточных звеньев на опекунов выходят представители наследственных кланов знахарей концепции общественного управления. Они могут быть воспитателями опекунов с детства. Это может быть деревенский дедушка, бабка, сосед по даче где-то за сотни километров от основного места жительства “опекуна”. Возможно, что и не получив высшего образования, он однако, является человеком, с которым “опекуну” интересно поговорить «за жизнь»; возможно, что этот интерес у него с детства.
Мы рассматривали эту систему, начиная от лидера структуры. Но исторически реально системы такого рода дистанционного управления лидером
Если начинать рассмотрение управления от места, в котором рождаются и принимаются общественно значимые решения, то главой государственности может оказаться какой-нибудь пчеловод в деревне. И как поется в песне:
«На дальней станции сойду (в пределах суток езды от официальной столицы), трава — по пояс...» и буду прямо говорить глаза в глаза с главой внутриобщественной власти. Всё запомню, приеду в город, расскажу приятелям, как провел выходные. Они тоже расскажут своим, а потом это — аукнется в политике, науке и т.п.
В качестве иллюстрации такого рода якобы невозможности приведем выдержку из книги В.Н.Демина “Тайны Русского народа”. Он цитирует письмо профессору Г.Ц.Цыбину от 24 марта 1927 г., написанное А.В.Барченко, в 1920‑е гг. занимавшегося исследованиями истории становления Руси и русских эзотерических знаний:
«lt;...gt; Это убеждение мое [об Универсальном Знании — В.Д.] нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранящими в Костромской губернии традицию [Дюн-Хор]. Эти люди значительно старше меня по возрасту, и насколько я могу оценить, более меня компетентных в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня. lt;...gt; Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил lt;...gt; Этого посланного — крестьянина Михаила Круглова — несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.
Таким образом установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, lt;...gt; решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеется в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский — В.Д.] тайну [Дюн-Хор], то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году lt;...gt; формально приняли меня в свою среду lt;...gt;»[20]
Еще в 1961 г. начальник управления специальных операций ЦРУ сказал:
«Книги отличаются от всех иных средств массовой пропаганды прежде всего тем, что даже одна книга может значительно изменить отношение и поведение (т.е. стереотипы отношения и поведения толпаря: — авт.) читателя в такой степени, на которую не могут подняться ни газеты, ни радио, ни кино... Это, конечно, верно не для всех книг и не всегда и не в отношении всех читателей (т. е. для нетолпарей это неверно: — авт.), но это случается достаточно часто. Поэтому книги являются самым важным орудием стратегической (т. е. долговременной) пропаганды.»
В 1976 г. были оглашены данные: «до 1967 года значительно более 1000 книг было подготовлено, субсидировано или одобрено ЦРУ», а в последние несколько лет «таким образом было выпущено еще 250 книг».
В “правовом” “демократическом” государстве США сенатская комиссия не смогла добиться от ЦРУ списка книг, изданных при его поддержке. Сенат в США не должен знать, где и как рождаются его мысли. Это отражает тот факт, что демократические институты США — ширма на сионо-масонской мафии, жестко правящей через свою системную периферию в “демократически избранных” государственных структурах. Соответственно и определение «искусствоведы в штатском» — не пустая игра слов, а указание на явление в жизни общества, более значимое, чем публичная политика.
Кроме этого, на Западе есть еще и периодика, прежде всего научно-техническая, по тематике, являющейся в СССР секретной. Большинство этой литературы оказывалось в СССР на протяжении многих лет в “спецхранах”, а информация из нее доводилась до специалистов через издания типа “Зарубежное военное обозрение” во вторичном пересказе непрофессионалов и достаточно часто практически без иллюстративного материала.
В западной специальной периодике имеется одна особенность: большинство её — научно-популярные издания, которые призваны не более чем уведомить заинтересованных заказчиков или разработчиков о состоянии дел по той или иной проблеме, а также заинтересовать молодежь во вступлении в те или иные отрасли деятельности.
В нашей же специальной периодике основной объем составляют серьезные научно-технические издания, довольно подробно и содержательно освещающие те или иные частные вопросы. В СССР же нет научно-популярных изданий типа “Техника — молодежи”, излагающих общие вопросы и прогнозы, ориентированных на взрослых серьезных частных специалистов, которых необходимо обязательно знакомить с общим ходом дел в их отраслях и в смежных.
Запад циркулярно распространяет главным образом научно-популярную информацию о том, какие исследования, где и кем ведутся. Допуск заинтересованных лиц к содержательной информации осуществляет её владелец за «отдельную плату», на определенных условиях, гарантирующих её неразглашение без ведома владельца.
СССР же в периодических изданиях циркулярно (в том числе и для Запада) распространяет содержательную информацию, непосредственно отражающую реальное содержание оригинальных научно-технических отчетов. Отчасти это вызвано требованиями ВАК о публикациях перед защитой диссертаций, отчасти плохой системой оперативного обеспечения содержательной информацией в темпе поступления запросов от заинтересованных организаций и специалистов.
Поскольку подавляющее большинство научно-технической информации — так называемого «двойного использования», т.е. используется и в отраслях, охраняемых системой режима, и в отраслях открытой тематики, то систематический анализ советской научно-технической периодики, открытых учебников по информационно связанным отраслям науки и техники позволяет Западу довольно точно судить об уровне развития отраслей, “закрытых” режимом секретности.
Поэтому Запад более знаком с содержательной стороной наших исследований, чем мы с его. Нам он показывает только рекламу реальных и мнимых достижений, а мы ему без рекламы отдаем содержательную сторону исследований даром, избавляя его от необходимости тратить ресурсы на тупиковых направлениях исследований там, где нам удается вырваться вперед. Поэтому наша система режима совместно с общедоступной научно-технической литературой обеспечивает односторонне направленную перекачку содержания прикладной фактологии на Запад.
Вторая сторона связана с отсутствием “научно-популярных”, специальных научно-технических изданий в СССР, поскольку потребность в такого рода целостной, обзорной прогностической информации все же есть. В СССР эта информация (концептуальная!) черпается из западных изданий типа “Интернэйшнл дефенс ревю”. Они большей частью оседали в “спецхранах” и по этой причине были доступны только руководству и узким специалистам-поводырям, подставленным руководству для консультаций по частным вопросам. Научно-техническая “общественность” к этой информации доступ не имела и в целом не возражала против этого.
Эта особенность нашей системы режима никогда не была тайной для Запада. Поэтому наряду с рекламой (для внутреннего применения на Западе) во всех периодических изданиях печаталась научно-техническая порнография о предполагаемых путях развития тех или иных отраслей науки и техники в ходе научно-технического прогресса. Наши начальники, запершись в кабинетах, смаковали последние 30 лет эту научно-техническую порнографию, как школьники, прячущиеся от родителей с сексуальной порнографией.
Поскольку система режима в СССР не способствует воспитанию целостного восприятия процессов развития отрасли, которой руководит ставший начальником узкий специалист, то в силу низкой методологической культуры и обусловленного ею слепого доверия или недоверия к подчиненным, такой руководитель не в состоянии отличить дезинформацию от достоверных жизненно возможных концепций. Поскольку дезинформация подкреплена достоверной фактологией и прежде всего такой, которая может быть получена только агентурным путем, то научно-техническая порнография действует завораживающе на узкого специалиста, ставшего руководителем.
В условиях постоянного отставания научно-технического прогресса в СССР от Запада, созерцание научно-технической порнографии руководством вызывает у него желание “чуда”, т.е. научно-технического прорыва, который позволил бы обогнать Запад, не догоняя. В итоге в СССР плодится всяческая экзотическая тематика. Работы по ней ведутся до тех пор, пока она не начнет приносить плоды. После этого работы в СССР сворачиваются, глохнут, не могут пробиться сквозь «ведомственные» барьеры, но легко преодолевают его государственные границы и внедряются на Западе (а теперь и на Востоке).
Поскольку официальная система режима сама же порождает неофициальную, в которой циркулирует все, что угодно, то многочисленная профессиональная агентура не нужна. Достаточно внедрения малочисленной масонской периферии, даже не осознающей этого факта, в научно-технические общества, ученые советы, редакционные коллегии и т.п. Сионизация высших эшелонов науки и техники еще более упростила дело, поскольку еврейство в целом осознает свою общность в глобальных масштабах и игнорирует национальные, многонациональные и государственные интересы с позиций “элитарного” космополитизма расы “богоИЗБРАННЫХ” “господ” именно для осуществления этой социальной функции.
Если же система распространения научно-технической порнографии оказывается неэффективной и не удается повернуть развитие какого-либо процесса в СССР в желательном направлении, то спустя какое-то время дезинформация начинает поступать через Главное Разведывательное Управление и прочие спецслужбы.
Фактическая информация, иллюстрирующая этот процесс, не приводится, дабы не обременять себя ненужным грифом секретности и не затенять частностями общий характер излагаемой концепции. Свертывание работ в СССР по развитию многих перспективных направлений науки и техники с одновременным распылением ресурсов на тупиковых направлениях в 1950 — 80 гг. было осуществлено именно таким образом.
Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно провести хронологический анализ западных публикаций, данных отечественной разведки, рекомендаций советской науки и техники и принимаемых к исполнению решений примерно с 1956 по 1985 гг.
В итоге большинство наших оборонных отраслей отстает от Запада, но их руководство соглашается признать только отдельные недостатки, а не общее отставание, да и то только тогда, когда не признать их уже невозможно. Причинами же отставания оно верноподданно не интересуется, поскольку вопросы управления научно-техническим прогрессом в общегосударственных масштабах не входят в перечень должностных обязанностей никого из государственных чиновников, видимо, за исключением главы государства. В советский период с этой обязанностью, однако, справлялся только И.В.Сталин[21].
Те специалисты, кто выступал против дезинформации, терпели крах в карьере и под разными благовидными предлогами и прямой открытой подлостью[22] вытеснялись в иные сферы деятельности.
Эта особенность “нашей” системы режима секретности позволяет Западу использовать научно-технический и экономический потенциал СССР в своих целях; прежде всего — сворачивая перспективные исследования в СССР, а во-вторых, проводя за наш счет исследования, на которые своих ресурсов не хватает, с последующим уничтожением в СССР экспериментальной базы и распылением кадровой.
Есть точка зрения, что одно из последних достижений Запада в этой области — уничтожение 7 апреля 1989 г. АПЛ “Комсомолец”, приговоренной к уничтожению еще на чертежной доске, путем создания высокой статистической предопределенности возникновения на ней аварийных ситуаций[23].
Управлять, как показано в достаточно общей теории управления, можно структурным и бесструктурным способом, т.е. изменяя вероятностные характеристики тех или иных событий. Это позволяет построить и механизм организации диверсий, когда объект уничтожен, а злоумышленников нет или они могут отпереться тем, что действовали на основании руководящих документов. Претензий к разработчикам руководящих документов тоже быть не может, поскольку погиб один объект, а все остальные, созданные по тем же руководящим документам, успешно функционируют, хотя отдельные недостатки есть во всем.
Возня вокруг подъема “Комсомольца” отражает уникальность этой лодки и никак не связана с экологическими мотивами, поскольку никто не вспоминает ни о “Трэшере”, ни о “Скорпионе”, ни о захороненных на дне контейнерах с радиоактивными отходами, ни о потерянном ядерном оружии, ни о стратегическом ракетоносце СССР[24], тоже весьма странно погибшем в Северной Атлантике незадолго до встречи руководителей СССР и США в Рейкьявике.
Существующая система режима секретности основана исключительно на принципе защиты от несанкционированного доступа к фактологической информации согласно разного рода перечням сведений, не подлежащих оглашению, публикации: в открытой печати, освещению в специальных источниках в закрытой печати, не имеющих установленного грифа, и т.п. Ограничительный гриф — гриф секретности — присваивается информационному источнику в целом. Редко, когда отдельные главы имеют свои ограничительные грифы. Поэтому достаточно часто в одном обширном источнике оказывается под весьма высоким грифом информация всех существующих грифов секретности или информационно с нею связанная (что позволяет восстановить закрытую информацию). Поскольку все перечни закрытых сведений довольно обширны и упомнить их невозможно, то такие информационные источники порождают статистическую предопределенность передачи более закрытой информации при обсуждении более открытой информации, в них содержащейся, просто потому, что система режима секретности воспитывает не культуру обращения с информацией, а культуру игнорирования
Даже беглый взгляд на ставшие доступными закрытые источники США показывает, что в них гриф секретности стоит на каждом листе и кроме того, перед каждым абзацем текста, рисунком и т.п. Это — выражение принципиально иной системы подхода к защите информации от несанкционированных утечек. Такое поабзацное определение грифов ограничения доступа неизбежно ведет к тому, что при обсуждении и компиляции текстов не произойдет несанкционированной, статистически предопределенной утечки информации вследствие простой ошибки исполнителя или его вполне возможном (при обилии информации) неведении о степени секретности какого-то частного фрагмента текста.
После снятия “железного занавеса”, когда поездки за границу стали возможны и для представителей научно-технической интеллигенции, стала расти тенденция к нежеланию работать по закрытой тематике, особенно наиболее важной, имеющей более высокие грифы и налагающей дополнительные ограничения на всю массу “потенциальных предателей”, занятых этими работами. Прежде всего это касается вузовской науки, имеющей достаточно большой интеллектуальный потенциал. Карьерные разработки её представителей и гонорарные доходы в значительной мере связаны с публикациями, для чего открытая печать создает лучшие условия, чем закрытая. Работа по закрытой тематике оказывается менее выгодной, чем простое тиражирование (мультипликация) одного и того же в различных изданиях открытой печати, а дополнительные ограничения на поездки за рубеж и на использование реальных результатов исследований в открытых диссертациях усугубляют это положение, поскольку такая тенденция проявляется прежде всего в среде специалистов довольно высокой квалификации, имеющих реальную возможность выбора заказчика работ и тематики.
Кроме этого, существующая система режима “секретности” создает условия, в которых процветает лженаука. Узкие специалисты, вышедшие на руководящие посты достаточно широкой ответственности, зависимы от подчиненных им специалистов в частных, содержательно неизвестных им самим вопросах и неспособны отличить лженауку от достоверной науки. В результате один из способов сделать научную карьеру — выбрать очень важную для страны цель исследований; важностью цели обеспечить очень высокий гриф секретности и доступ к информации очень узкого круга лиц; важность цели, обещание фантастических результатов гарантирует обильное финансирование. Поскольку за этим не стоит ничего, кроме карьеризма, то такие исследования всегда пользуются поддержкой сионо-масонской мафии мастеров науки и техники, которая обеспечивает защиту диссертаций на особо закрытых советах; помогает в карьерных разработках; специально организует утечку информации за рубеж, что немедленно вызывает обилие публикаций в научно-порнографической литературе о перспективности этой лженаучной тематики и возможном “чуде”. Взращенные таким образом карьеристы в дальнейшем выдвигаются на руководящие посты и функционируют в качестве послушных агентов влияния, полностью зависимых от их поводырей. После этого тематику закрыть невозможно десятилетиями, поскольку те, кто могут по должности закрыть работы, в ней ничего не понимают и боятся принять на себя ответственность за закрытие «возможно перспективной тематики», а часто и соавторствуют в этой ахинее и, может быть, выросли на этой тематике; а те, кто понимает, либо не знают о работах по причине высокого забора секретности, либо их просто не слушают, поскольку они де не по должности «лезут не в свое дело». Часть же специалистов просто молчит, поскольку их служебный и научный рост также зависит от мафии мастеров науки и техники: у них “семья, дети” — тут не до принципиальности в деле.
В результате такой взаимовложенности нашей системы режима секретности в глобальные информационные потоки, она в общем-то не препятствует однонаправленному оттоку из СССР прикладной научно-технической фактологии; не препятствует оттоку стратегической информации, очень компактной и не нуждающейся в объемных носителях[25]; замедляет темпы научно-технических разработок в СССР; позволяет управлять открытием и свертыванием работ в СССР извне. При этом на долю профессиональной агентуры и резидентуры выпадает только уточнение выявленной ранее наиболее важной информации. Поэтому до 80 % наших пионерских разработок возвращаются в СССР, спустя 15 — 20 лет, как серийная продукция и технологии через США, ФРГ, Японию, в то время как в СССР сами пионерские разработки так и остаются лежать в архивах на полках.
Формально всё, изложенное выше, в СССР является информацией, не подлежащей открытому распространению, т.е. представляет собой государственную тайну. Однако анализ развития советской науки и техники за последние 35 лет говорит, что все эти особенности режима секретности СССР не являются тайной от “Рэнд Корпорэйшн” и других мозговых трестов, обслуживающих ЦРУ, СНБ и администрацию США в целом, а следовательно, должно являться государственной тайной стран Евро-Американского конгломерата и корпоративной тайной сионо-масонства. Поэтому очевидной глупостью или очевидным предательством явилось бы преследование в СССР за разглашение государственной тайны США и мафиозных тайн библейского интернацизма.
Все вышеизложенное касалось режима секретности работ в сфере управления, в науке и промышленности. В строевых частях Вооруженных сил СССР, органов КГБ и МВД, эти особенности системы режима секретности не должны носить характера такого общенародного бедствия, как в остальных отраслях общественного объединения труда, по причине малого разнообразия функций их подразделений по сравнению с остальным народно-хозяйственным комплексом.
С точки зрения теории управления, существующая система режима секретности работ и порождаемые ею организационные структуры и официальные контуры циркуляции информации не отвечают идеалам и объективному вектору целей советского общества. Поэтому она является стимулом к активизации циркуляции, “защищаемой” ею информации, вне её официальных структур и каналов, а также в структуры более соответствующие объективному вектору целей общества. С другой стороны, несоответствие подобной информации советскому вектору целей одновременно отражает её полное соответствие вектору целей системы управления Евро-Американским конгломератом, поскольку псевдоэтническая международная мафия и масонство свободно входят в систему бесструктурной циркуляции информации. Для развития советского общества гораздо большую опасность представляет не утечка прикладной фактологии за рубеж, на борьбу с чем якобы ориентирована официальная система режима, а приток из-за рубежа концептуально чуждой информации и бесконтрольное со стороны общества её внедрение в систему общественного самоуправления. Но именно с этим система режима не борется. Фактор этот не проявлялся открыто до начала 30‑х гг. по крайней мере, поскольку у власти в СССР в это время открыто стоял сионо-интернацизм, готовивший и Россию, и Германию к взаимному истреблению. Чтобы истребление шло лучше, и там, и там надо было иметь мощный военно-экономический потенциал. После войны, когда СССР стал стремиться к концептуальной самостоятельности, система режима стала работать против СССР, обеспечивая замедление темпов научно-технического прогресса и подчинение СССР Евро-Американскому конгломерату по всем шести приоритетам обобщенных средств управления.
Однако и США имеют аналогичную по качеству систему режима секретности. Когда для восстановления балансировочного режима в гонке вооружений «Запад — Восток», высшему масонству потребовалась перекачка ядерной информации в СССР, то система режима секретности США продемонстрировала свою полную несостоятельность точно так же, как и советская в последующие годы.
Это говорит о том, кто является реальным хозяином систем режима секретности обеих стран. Построение системы режима по принципу, что каждый допущенный к закрытой информации — потенциальный предатель, вполне оправдано, если смотреть на нее с позиций космополитического сионо-интернацизма, по отношению к которому большинство населения действительно потенциальные предатели и, если не предают, то только потому, что не понимают, кого, кому и как следует предать.
Возможно, что кому-то этот вывод не нравится, но надо воспитывать в себе целостность мировосприятия.
Если система режима секретности соответствует потребностям общественного развития, то кризис управления и отставание СССР в научно-техническом прогрессе всем привиделись. Если же отставание есть и кризис управления есть, то система режима секретности — часть системы мафиозного надгосударственного управления, вызвавшей эти явления к жизни в СССР.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |