"Розалин Майлз. Королева (Я, Елизавета, #3) " - читать интересную книгу автора

Эдуарда П. Ни один из его детей не корчился от боли под бичующим
"ублюдок!" - о, если б мой отец был так же осмотрителен, когда
расплескивал свое семя!
Он не расточал понапрасну свое естество; и точно так же не расточал
понапрасну деньги. Он крепко держал свою казну - "крепче, чем сжатый
кулак, как выразился граф Сент-Джон, его лорд-казначей, и ни капли не
утекло сквозь пальцы"! Таким образом, он оставил государство в прибыли.
И Генрих был миротворцем - он всегда больше миловал, чем казнил. За
двадцать четыре года Генрих ни разу не вторгся в чужие пределы и ни разу
не покинул своих. Он оставил по себе чистую совесть и безупречные
балансовые ведомости - неплохое наследство.
И неплохой урок для свежеиспеченной королевы Я дала обет усвоить его
целиком. Клянусь, в тот день в Хэтфилде он явился рассказать мне это все.
А я обещала помнить - помнить и следовать...


Глава 1


"Золотые слова - взять, удержать, сберечь", - говорят в народе.
Взять, удержать, сберечь...
Это - обо мне.
Я задыхалась от радости. Но хотя голова у меня кружилась, а душа
трепетала в эти первые минуты опьянения, внутренний голос оставался
трезвым и нашептывал: "Взять - самое простое; сумей теперь удержать и
сберечь".

В прозрачном ноябрьском воздухе я слышала свой собственный сбивчивый
голос - он доносился как бы со стороны:
- Благодарение Богу! Это Его дела! Обнародуйте новость! Сообщите
императору Священной Римской Империи, испанскому королю, английским
послам, лорду Роберту Дадли, королям французскому, датскому и шведскому...
Лорду Роберту Дадли? Как затесался он среди великих мира сего?
Не спрашивайте. Не знаю.
Жидкая грязь, на которой я стояла, пропитала чулки и холодила колени.
Вслед за гонцами в парк набился народ. Их сиятельства встревожились: "Ваше
Величество, ради всего святого, пройдите в дом!"
Величество...
Есть ли слово слаще?
С большой галереи я смотрела на волнующуюся толпу, что запрудила
двор, и от полноты сердца не могла даже плакать. Воздух гудел от
колокольного трезвона, далеко на горизонте горел сигнальный маяк,
передавая от одной сторожевой башни к другой весть о моем восшествии на
престол. Служители выкатывали из погребов бочки и бочонки, обрадованные
гуляки под гром здравиц распивали светлый искристый эль.
И вдруг посреди толпы чистый, высокий голос запел:

Молились мы в годину бед:
Господь, храни Элизабет!
Когда детей терзают плоть,