"Одуй(Михаил Мелехин). Приключения энэлотика Гумпо " - читать интересную книгу автора

отдохнуть от дел ратных и дум государственной важности! Походная труба зовёт
немного охладиться! Пройдёмте! Пройдёмте!
И с этими словами он помог несчастному освободиться от футболки, скинуть
шорты и прямо в сандальках и ветхой панаме направил горячее бледное хлипкое
тело в прохладные полные воды.

От процедуры в оживляющей стихии Елесик завизжал, трусы его надулись в
угрожающе большой пузырь, но примирившись, выпустили воздух.

- Да, нынче мода будь здоров! - просипел Хорузя, омывая пациента
словно доктор.
- Да, но не нынче, а давно - с тех пор, как появились племена,
носившие одни и те же шкуры. Но это ерунда. А вот, в двадцатом веке
благодаря ей случилась сексуальная революция и стали люди без разбору
тыкаться, как стадо шимпанзе и говорить, что это настоящая свобода! -
продолжил лекцию разгорячённый нетерпимец, - Вернулись назад к вавилонскому
блуду, когда пришёл один хороший, очень добрый человек и объявил: "Свобода -
это не бардак, а выбор!" - и выбрать трудно, и выбрав, трудно удержаться,
ведь, если ты выбрал, то это уже не свобода!
- Один мой знакомый художник сказал по секрету: "Я могу убить
кошку, но не хочу. Я хочу убить жену, но не могу!"
- Да? - удивился Елесик, надолго задумался и начал плескаться на
мелком песочке, как малая детка.
Хорузя немного проплылся, торча бородатой своей головой, как ондатр.

Гумпо не имел ни малейшего представления о том, сколько пьёт его новое тело.
Он находился в созерцательном, каком-то жизнерадостном анабиозе, воспринимая
всё, как некую волшебную картинку, но механически запоминая всё, что
происходит.
А Шаша решила постряпать в песочке котлетки и вылепляла их из мокрой кашицы,
переживая радость творческого созидания.

Елесик, охладив затылок, бодро соскочил, сел рядом с Шашей и стал ей
рассказывать про себя.

- Когда я вспоминаю эту женщину, то умолкают счетоводы цифр, на
всём ходу, вдруг, замирают самолёты неба, перестают жевать худые короеды, а
птицы полётов ликуют, глаголят поэты гармоний, цветёт гонобобель садов, в
степях жеребятся кобылы и космонавты изощряются в научных достижениях
глубин!

Тут Гумпо напряг свои Ванины уши.
Хорузя перенёс Елесика, как малое дитя, на ручках в тень и там усадил его
бережно на бревно, поправив вялую панамку над очками.
Лимпопо проверила - потрогала висевшую в ветвях одежду и вернулась к
размякшим котлеткам.

- Первый раз, когда я увидел её (правда, видел я её уже не первый
раз), - продолжил свой рассказ Елесик, - она гостила у слепой старухи,
которая, наверное, не знала, что кто-то у неё живёт - ни разу и не видела