"Одуй(Михаил Мелехин). Приключения энэлотика Гумпо " - читать интересную книгу автора

тропинке, хватал кудрявую траву и веточки кустов, смотрел на них, как
будь-то видел первый раз, и в сильном страхе повредить их, отпускался от
растений и просто скользил и потел, как бестолковый робкий даун.

Однако, доехав до самого низа, он вполне освоил своё тело и набрал такую
скорость, что выпал мешком из кустов на ухоженный щебень и в ужасе, как
мячик, отскочил обратно - с невероятным грохотом по двум железным параллелям
промчалась жуткая стальная колбаса. Он даже закричал - настолько близко к
голове прогромыхало страшное огромное железо - но сам себя не слышал.
Когда железные сосиски на колёсах удалились, он не сразу заметил, что громко
орёт, и умолк, провожая змею на колёсах, когда увидел, как бедняга Лимпопо
окаменела словно истукан - она стояла рядом в нескольких шагах, разинув рот
и очумело-глупо наблюдала за Иваном.
Потом она причудливо пошевелила головой и медленно произнесла:

- Ну, Ваня, ты даёшь! - и так ещё немного постояла смуглявая,
лохматая, кудрявая, задастая, вымистая, с тонкой талией.
А Ваня, глядя на неё, внимательно и вежливо сидел в спокойных лопухах.

- Попей водички-то! - задумчиво сказала Лимпопо.
В трёх шагах от Ивана из обрыва, словно из стены, торчала чёрная труба, из
которой текла толстомясая струя удивительно чистой, хрустально-прозрачной
холодной воды. Тропинка примыкала к ней, собравшись в некую площадку среди
обильных сочных лопухов. Ручей стекал в отлив и убегал вдоль насыпи.

Больной сам собой притулился к источнику и начал пить. Он, как гордый олень,
воздымал свою мятую голову и, унимая леденящую ломоту, подолгу удерживал
влагу во рту, ничуть не сомневаясь в чистоте природного продукта.
А Лимпопо внимательная наблюдала.
Потом они перешагнули через несколько блестящих параллельных длинных
железяк, прикованных к каменным поперечным брусьям, которые, как лестницы,
красиво изгибаясь, уходили в ближайшую бесконечность и терялись в зелёном
беспределе и белых от света строениях крутого берега. Немного прошли вдоль
искусственной каменной ровной стены и через выбитую чем-то щель проникли на
очаровательный песчаный пляж, поросший сквозь песок дремучими обширными
кустами из тонких длинных веточек, покрытых зеленью продолговатых листьев.

Между кустов песок соприкасался с жидкостью воды, которая не скоро, но
массивно протекала мимо. И дальний берег и его кудрявые зелёные деревья и
небольшие разноцветные уютные сооружения, лужайки и песок, как будь-то
двигались против течения, но это только так казалось.
А над водой на синем фоне неба стремглав летали белые живые существа и резко
вякали истошными пронзительными голосами. Иногда они внезапно бросались -
втыкались в воду, но не тонули, а улетали прочь и уносили что-то выхваченное
на лету из воды в отточено-острых пинцетах.

- Ну, что ты встал-то, Ваня? Раздевайся. - кудрявая, щекастая
смотрела на него опять, как давеча - не понимая, что творится с человеком.
А тот стоял в юродиво-трусливом полуприседе и не мигая пялился испуганными
круглыми глазами.